— Господин Миксон — глава крупной фармацевтической компании? — уточнил Таунс.
— Да. Но это не значит, что он разбирается в лекарствах. Он бизнесмен прежде всего, а не фармацевт.
— Это мы проверим.
— Лучше проверьте официанта, который приносил напитки.
— Уже проверяем, — сообщил Таунс. — Там установлены камеры, и все заснято на пленку. Бутылка, из которой наливали виски погибшему, уже изъята. Судя по всему, яда в ней нет…
— И не может быть, — ответил Дронго. — При мне из второго стакана пил Миксон. Там ничего нет. Отравили именно стакан погибшего.
— Кто это мог сделать? — в упор спросил инспектор.
— Я уже объяснил, что не знаю. И не хочу гадать. Но судя по тому, как вели себя члены этой «команды», каждый из них имел все основания не очень любить погибшего. Они даже намекали на его связи с преступным миром.
— У погибшего были проблемы с законом, — кивнул Таунс, — ему было сложно получить визу в нашу страну. Две судимости. Правда, давно, но мы проверили по нашим данным.
— Ну вот видите, — Дронго вспомнил лицо Палийчука, когда тот его узнал и понял, что видел вчера в казино. Сказать инспектору про крупье или не нужно? Это ничего не изменит, а вызовет ненужные подозрения. Что делал Дронго в казино за день до игры? И почему не прервал игры, узнав Палийчука и доверенное лицо Парыгина рядом с этим крупье? Впрочем, этот рыжий инспектор напоминает ему хорошую гончую собаку. Он и сам сумеет разобраться. Пусть разбирается, это его работа.
— Мы оформим ваши показания, — сообщил Таунс. — В соседней комнате сидит наш сотрудник. Вы не могли бы ему все рассказать?
— Обязательно. Только последний вопрос. Вы не просмотрели пленку с записями из комнаты, где произошло убийство? Ведь там наверняка была камера.
— Была, — согласился инспектор. — Но она установлена так, чтобы следить за столом с игроками, а не за подносом с напитками. За минуту до того, как упал мистер Палийчук, вокруг столика была непонятная возня. Некоторые забрали свои стаканы. На подносе остался один бокал и один стакан после того, как все отошли от столика. Ничего более конкретного мы не увидели. В казино не могут следить за каждым стаканом. Их задача следить за игровыми столами и за самими игроками.
— Это я понимаю, — печально ответил Дронго. — Очень жаль. Я полагал, что можно будет точно определить, кто именно бросил яд в стакан погибшего.
— Мы проверим еще раз, — заверил его инспектор и спросил: — Где вы живете?
— В этом отеле, — показал Дронго наверх.
— Случайно оказались именно в этом отеле?
— Нет. Специально выбрал его, отменив другой. Вы легко можете проверить.
— Не нужно. Постарайтесь в течение ближайших нескольких дней не покидать Лондон. Вы нам можете понадобиться.
— Хорошо, инспектор. Я могу идти?
— Да, конечно.
Дронго поднялся, и в этот момент Таунс уточнил:
— Вы не шутили насчет ста миллионов?
— Нет. И общая игра была не на сто миллионов, инспектор, а на пятьсот. На право доверительного использования этих денег.
— С какой целью?
— Об этом пусть они вам сами расскажут, — улыбнулся Дронго. — Но если вам сообщат, то вы очень удивитесь. Кстати, за какую футбольную команду вы болеете в вашей Премьер-лиге?
— Всегда за «Манчестер Юнайтед». Я сам из этого города. А почему вы спрашиваете?
— В таком случае отнеситесь ко всем остальным с большим почтением, — посоветовал Дронго.
— Что за намеки?
— Спросите у них. Просто это не моя тайна, и они сами могут вам обо всем рассказать.
Потом был сорокаминутный допрос, когда его показания записывались на пленку. Затем, получив его согласие, его тщательно обыскали, проверяя и фиксируя все имеющиеся у него предметы. Наконец ему разрешили покинуть здание казино. Он вышел на улицу. Накрапывал дождь. Дронго обогнул здание и вошел в отель с другой стороны. Портье, увидев его, привычно улыбнулся. Дронго спросил, не было ли ему писем или каких-либо сообщений. Портье ответил, что записка для гостя уже находится в его номере. Дронго поднялся в свой номер и нашел конверт. В нем сообщалось, что мистер Вейдеманис перешлет свои сообщения завтра на электронный адрес.
Дронго устало убрал конверт и, раздеваясь на ходу, прошел в душ. Встал под горячую воду. «В Москве сейчас глубокая ночь, — подумал он. — Позвоню завтра утром».
Он знал, как тщательно контролируются в казино все перемещения внутри здания, как фиксируется каждый шаг сотрудников. Система контроля вырабатывалась годами, десятилетиями. И ничего постороннего в стакан к игроку попасть не могло. Это было абсолютно исключено. Если бы подобное убийство произошло где-нибудь в другом месте, можно было допустить случайность или злонамеренность потенциальных убийц. Но только не в казино. Все напитки строго проверяются, все служащие находятся под контролем. Повсюду установлены камеры.
«Но когда официант внес поднос с напитками, кто-то махнул рукой, чтобы он оставил поднос. Кто это был? Парыгин. Да, точно Парыгин. Поднос оставили на столике, за спиной, между Парыгиным и Палийчуком. Я сидел рядом. Когда Палийчук вскочил, я бросился к нему, толкнув Парыгина. Потом Миксон взял свой виски. Именно в эту секунду убийца бросил яд. Иначе он мог ошибиться. Конечно, в том случае, если хотели убить именно Палийчука. А если это ошибка? Хотели убить Миксона, а он случайно взял другой стакан. Нет, не похоже. Если убийца продумал свое преступление в таких деталях, чтобы посторонние ничего не смогли найти, то считать его идиотом сложно. Значит, яд положили только после того, как Миксон забрал свой стакан. И самое главное — это не мог быть посторонний человек. Ведь никто не знал точно, кто и что заказал. На подносе были стаканы с различными напитками.
Таким образом, отравить второй стакан мог сам Миксон, мог Парыгин и еще Саид Мальсагов. Могла Жанна, которая тоже подходила к столику с подносом. Тарутина сидела не двигаясь, но пока они спорили, она могла чуть наклониться в сторону и протянуть руку. Даже если не очень доставала, могла сделать шаг в сторону столика. И бросить яд. Может, поэтому она не взяла свой бокал с шампанским. Стоп. Какая глупость. Нужно было проверить и ее бокал. Возможно, она отравила стакан Палийчука и остатки яда бросила в свой бокал, рассчитывая, что его никто не возьмет. Тогда понятно, почему они не нашли никаких следов яда. Нет, это невозможно. Яд по-разному проявился бы в стакане с виски, где лежал лед, и в бокале с шампанским. Во втором случае он мог вызвать какую-нибудь реакцию, например пузыри. Нет, слишком экзотическая версия. Они бы заметили, если бы она поднялась со стула. Но она не двигалась. И наконец Каплинский. Он вошел в комнату последним и стоял у входа. Потом подошел к столу. Но он ни к чему не притрагивался, это абсолютно точно. Он даже потом боялся дотронуться до стола или стула, понимая, как важно ничего не трогать. Нет, он не мог бы бросить яд ни при каких обстоятельствах. Если исключить самого Дронго и Каплинского, то остаются пять человек. Трое мужчин и две женщины. Много подозреваемых. Один из них хладнокровный убийца.