— Почему бы вам, черт возьми, просто не вести машину?
Она открыла дверцу еще до того, как машина остановилась.
— Что за глупости? — пристыдил он ее. — Я провожу вас до квартиры.
— Вы останетесь здесь! — Она уже не скрывала своей враждебности. — Вы что, не видите, я просто в шоке!
— Я тоже. Но в отсутствие Маркуса я ответственен за безопасность его невесты, — произнес он с издевкой. — Давайте поднимемся. — Он угрожающе придвинулся к ней.
Если бы она стала сопротивляться, он, наверное, просто перекинул бы ее через плечо и отнес наверх.
Пара с третьего этажа тоже ждала лифт. Они обменялись приветствиями. Молодая женщина не могла отвести глаз от Дэвида. Ее спутник точно так же уставился на Соню, и, когда лифт остановился на их этаже, он забыл, что ему нужно выходить. Его подруге пришлось ткнуть его в бок локтем.
— Я не думаю, — сказала Соня, когда они с Дэвидом вышли из лифта, — что сбилась бы с пути, если бы сама дошла до двери.
Он поднял руку. На его ладони лежало ее кольцо.
— Я не могу оставить это у себя. Кольцо подарили вам.
— Хорошо, я верну его Маркусу! — В ее голосе была смесь отчаяния и злости. — Я не собираюсь оправдываться, но Маркус действительно все преувеличил.
— Да ради бога! Будто вы не знали, к чему все идет! — Он взял ее за локоть, когда они шли по узкому коридору. — Дайте мне ваши ключи.
— Я не собираюсь пускать вас в квартиру!
Дэвид выхватил у нее ключи и открыл дверь. В следующий момент он втянул ее внутрь, замыкая их в тишине квартиры. Запах ее духов повис между ними в воздухе. Наверное, он обладал свойством афродизиака…
Дэвид был охвачен неодолимой потребностью. Он прижал Соню к закрытой двери.
Краска залила ее молочно-белую кожу. Они снова оказались у опасной черты.
— Я жду, когда вы меня остановите. — Кровь стучала у него в висках. Он чувствовал ее всем телом — мягкость женщины против твердости мужских мышц.
Она крутила головой из стороны в сторону, пытаясь ускользнуть от него.
— Даже если бы я закричала, это все равно бы вас не остановило.
— Но вы же не собирались кричать! — Он поднял руки, чтобы удержать ее голову. — Вы в ловушке, Соня. — Ее прозрачные зеленые глаза не отрываясь смотрели на него. — Сколько я вас уже знаю? — вдруг спросил он, вспомнив, что прошло совсем немного времени.
— Может быть, вы знали меня раньше… в другой жизни? — проговорила она, понижая голос почти до шепота.
Еще один трюк? Ее голос очаровывал: легкий акцент, широкий диапазон интонаций, динамика. Вот в чем состоит опасность сильного влечения. Все чувства обострены, и их невозможно контролировать.
— Странно, но я этому верю. — С приглушенным стоном Дэвид наклонил голову, захватывая своими губами ее нежный рот.
Если бы не звонок телефона, он не знал, что могло бы случиться. Одну минуту они наслаждались друг другом, а уже в следующую им пришлось отступить, задыхаясь и дрожа в попытке вернуться к реальности.
— Это телефон, — пробормотала она, чувствуя себя униженной тем, что ответила на его поцелуй.
Он рассмеялся от этого банального замечания:
— Не снимай трубку.
— Я должна. — Она тряхнула головой, пытаясь собраться с мыслями.
Ее ноги казались такими слабыми, что ей стоило немалых усилий добраться до кухни. В трубке раздался знакомый женский голос:
— Соня, это Ровена. Дэвид у тебя? Мне звонили из больницы…
— Тогда вы знаете, что случилось, — сказала Соня. — Маркус нас всех ужасно напугал. Ему стало плохо. Я позвонила Дэвиду. Потом Дэвид отвез меня домой.
— Спасибо тебе, дорогая.
Соня протянула трубку Дэвиду. Он обнял ее за талию, а потом взял трубку. Тем не менее Соня смогла освободиться, дав ему спокойно поговорить.
На балконе было тихо. Растения в горшках, цветы в корзинах, прикрепленных к кирпичной стене. Соня стояла, вдыхая прохладный ночной воздух, на глазах у нее были слезы. Она всегда считала, что плакать — это недопустимая слабость. Да и чему это могло помочь? Годами она убеждала себя, что ничего не боится. Но она боялась.
Сейчас она боялась глубины своего чувства к Дэвиду Вэйнрайту. Она знала, что все равно из этого безумного притяжения ничего не выйдет. Все могло закончиться очень и очень плохо. К тому же она беспокоилась за Маркуса. Беспокоилась о том, что должна сказать ему.
Нужно отдать Маркусу кольцо. Да, Маркусу не следовало принимать ее согласие как должное. Но миллионеры отличаются от обычных людей. Она подняла руки, чтобы вытащить шпильки из спутанных волос, и прижала ладони к лицу. Жизнь часто бывает очень жестокой. Она не любила Маркуса. Во всяком случае, у нее не было к нему никакого романтического чувства. Она любила Дэвида. Но только это был Маркус, кто подарил ей кольцо, кто хотел жениться на ней. Не Дэвид. Дэвиду от нее ничего не нужно. Только секс.
Ее глаза были по-прежнему закрыты, когда он подошел и отнял ладони от ее лица.
— Ты плачешь?
— Это не от счастья, — сказала она, поворачиваясь к нему. — Что мы делаем, Дэвид? Я не вижу никакого выхода.
— Давай сейчас опустим этот вопрос.
— Маркус хочет меня, но я не могу ответить ему тем же, — сказала она, разрываемая болью и жалостью.
— Тогда ты должна сказать ему об этом!
— Ты хочешь, чтобы я сделала это утром? — бросила она с вызовом. — О да, тогда ты вздохнешь с облегчением. Не надо делать из меня дурочку, Дэвид. Сейчас не время расстраивать Маркуса. Ты сам это прекрасно знаешь.
Эта правда взбесила его.
— Мне нужно идти, Соня, — хрипло проговорил он. — Или же в следующую минуту я унесу тебя в спальню.
Откинув назад голову, она посмотрела на него:
— И предашь Маркуса?
— Вот почему я ухожу! — отрезал он.
— Тогда иди… — Ее гнев сменился ноткой грусти. — Чем все это может закончиться, Дэвид?
— Господи, да ты только посмотри на себя! — Голос его был хриплым. — Это и называется любовью, черт возьми! — Он пошел к двери. Ему нужно было уйти от нее.
— Я не выйду замуж за Маркуса, — быстро сказала она ему вслед.
На следующее утро они узнали, что у Маркуса все же был сердечный приступ. Пригласили на консультацию очень хорошего кардиолога.
Соня принесла в больницу цветы и фрукты. Когда она вошла в палату, там была леди Палмерстон — как всегда, очень стильная в своем приталенном костюме: узкая черная юбка и черный с белым жакет.
Лицо Маркуса осветилось.
— Маркус только что сообщил мне, что вы обручились, — строго сказала она, глядя на Соню.