Девушка, не выдержав, выбежала из гостиной. Александр последовал за ней. Славин взглянул на Дронго.
— Откуда вы узнали про знакомую Тевзадзе? Мне и в голову не приходило, что у него могла быть подруга. Он так сильно любит свою дочь…
— Ему чуть больше пятидесяти, — напомнил Дронго, — и он уже десять лет как живет без супруги. В твоем возрасте, Вячеслав, он кажется тебе глубоким стариком. А на самом деле он молодой человек, который в сорок два потерял супругу. Как бы сильно он ни любил свою дочь, у него должна быть и своя подруга. В его возрасте это абсолютно нормально. Это уже даже не психология, а физиология. Но тебе в твоем возрасте это сложно понять. Для тебя он был уже обыкновенный старик.
— Верно, — согласился Славин, — я об этом даже не думал.
— Хорошие ребята, — сказал Дронго, — нужно сделать все, чтобы им помочь. Пойдем с ними прощаться. Завтра у нас длинный и тяжелый день.
Они поднялись, выходя из гостиной. На кухне слышались голоса молодых людей. Они терпеливо дождались появления Нино и ее жениха.
— У меня нет больше вопросов, — сказал Дронго, — но я хочу сказать вам на прощание только две фразы. Я не верю в то, что убийство совершил ваш отец, Нино. И сделаю все, чтобы это доказать. До свидания.
Когда они выходили из квартиры, Нино и Саша держали друг друга за руки. И было заметно, как на обоих подействовали слова «помощника» адвоката.
На часах было около десяти. Они вышли из дома, оглядываясь по сторонам. Если площадка рядом с домом была хорошено освещена, то дальше по улице свет был достаточно тусклым.
— Машины уже нету, — вздохнул Славин, — нужно будет идти пешком до гостиницы.
— Я люблю ходить пешком, — ответил Дронго, — судя по всему, нам нужно идти на север, вон в ту сторону.
Они зашагали по улице. Следом за ними, где-то в ста метрах позади, включились фары неизвестного автомобиля. Дронго оглянулся. Синий «Рено», стоявший у дома, медленно двинулся следом за ними. В салоне сидели двое неизвестных мужчин.
— Час от часу не легче, — пробормотал Дронго, — тебе не кажется, что эти господа следят за нами еще от гостиницы?
— Какие господа? — не понял Славин, оглядываясь назад. — О чем вы говорите?
— Эта машина стояла у гостиницы, когда мы садились в такси, и поехала следом за нами, — пояснил Дронго, — не нужно оглядываться. Постарайся держаться ближе ко мне. Ты не знаешь, кто это может быть?
— Понятия не имею, — удивился Вячеслав, — наверно, местная милиция. Совсем с ума сошли. Мне их начальник уголовного розыска говорил, чтобы я не влезал в это дело, советовал отсюда уехать. И следователь все время намекал, чтобы я не приезжал сюда. В первые дни они даже прикрепили ко мне своего сотрудника. Объяснили, что для охраны. Меня тогда весь город ненавидел, никто не хотел даже разговаривать. Потом стало немного легче. И они убрали своего сотрудника. Наверно, сейчас снова решили приставить свою охрану. Может, из-за вас.
— Я не уверен, что это охрана, — возразил Дронго, — идем немного быстрее. Оружия у тебя, конечно, нет?
— Нет, — почему-то весело ответил Славин, — но вы не бойтесь, они с нами ничего не сделают. Никто не нападает на адвокатов. Ни бандиты, ни милиция. Ведь все понимают, что я обязан выполнять свою работу.
— Сворачивай в переулок, — толкнул его в бок Дронго, — и беги изо всех сил. Они уже подъезжают.
— Не побегу, — упрямо ответил Вячеслав, — это нечестно. Я вас одного не оставлю.
Дронго улыбнулся. Синий «Рено» подъехал к ним и остановился. Из салона автомобиля выглянул мужчина. Он был в большой кепке, надвинутой на глаза. Был виден острый подбородок, черная, уже успевшая отрасти щетина на щеках. Мужчина поднял голову. Блеснули глаза.
— Это вы адвокаты Вано Тевзадзе? — спросил он с характерным акцентом. Дронго нахмурился. Говоривший был лезгин или аварец.
— Что вам нужно? — наклонился Дронго. — Или вам нравится пугать людей, преследуя их ночью на улице?
— Ты не шути, — посоветовал незнакомец в кепке, — лучше отвечай на вопрос.
— А ты сначала представься, чтобы я знал, с кем разговариваю, — посоветовал Дронго.
Незнакомец переглянулся с водителем и неожиданно достал пистолет.
— Вот теперь, шутник, ты у нас будешь спокойнее, — сказал он, улыбаясь и показывая желтые крупные зубы, — и не будешь таким храбрым. Я тебе вопрос задал, а ты мне грубишь. Нехорошо. Сейчас сделаю дырку в твоем колене, и ты у меня всю оставшуюся жизнь будешь ползать в туалет.
— Возможно, — сказал Дронго, — очень даже верю, что выстрелишь. Только ты не знаешь, с кем ты разговариваешь. Он адвокат, а я нет. И перестань размахивать оружием, вдруг случайно выстрелишь.
— Кто ты такой? — спросил неизвестный.
— Я же тебе сказал, что я не адвокат. — Дронго шагнул к машине, наклоняясь к незнакомцу. — Дело в том, что мой спутник действительно адвокат Вано Тевзадзе — Вячеслав Владимирович Славин. Если ты назовешь свое имя, то я вас представлю…
— Зачем тебе мое имя? — не понял незнакомец.
— Воспитанные люди представляются при подобной встрече, — усмехнулся Дронго и резким движением правой руки ударил по горлу сидевшего в машине неизвестного. Тот захрипел, дернулся, сползая на сиденье. Дронго выхватил у него оружие. Направил на водителя.
— Спокойно, — посоветовал он, — руки с руля убери и ногами не дергай. Если случайно нажмешь на газ, то я случайно нажму на курок. Как ты думаешь, кто будет быстрее — пуля или эта машина? Кто летает быстрее? И учти, что от правильного ответа зависит твоя жизнь.
— Что ты хочешь? — закричал водитель. У него был уже другой акцент. Очевидно, это был чеченец или ингуш.
— Не кричи, — попросил Дронго, — люди уже спят. Не нужно кричать. Ты мне только скажи, зачем вы за нами следите. Правду скажи, и я тебя отпущу.
— Ты сумасшедший? — гневно спросил водитель. — Ты знаешь, кого ты ударил? Это Хасан, помощник самого Саакяна. Тебя теперь поймают и на куски разрежут.
— Ясно. Судя по твоим словам, Хасан — это важная шишка, а Саакян просто очень важный человек. Верно?
— Отдай пистолет и уходи, — предложил водитель, — иначе живым из города не сможешь выбраться. Ты совсем ничего не понимаешь?
— Понимаю. Но будет лучше, если мы поговорим с твоим хозяином. Ты ведь у нас не шишка, а только водитель.
— Я тебя сам порву, — зло пообещал водитель, — ты думаешь, что сможешь отсюда живым убраться?