— Вовсе нет. Просто ужасно, что ты так говоришь.
— Из снобов снобка, — повторил Макгир с явным намерением вывести ее из себя. — Однако выглядишь ты просто прелестно. Я и впрямь умею выбирать наряды.
— Ну, я в этом тоже участвовала. Где Боб?
— Бродит где-то здесь. Работает. Походи и ты среди этих знаменитостей, которые как будто и не замечают камеры. Поговори с ними, если хочешь.
Габриэль возвышался над толпой на целую голову.
— А кто это там, без юбки? Тара?
Хлоя рассмеялась:
— Юбка слишком коротка, это точно. Чересчур короткие юбки выглядят не элегантно.
— Они смотрятся неплохо на том, у кого длинные ноги.
— Ты хочешь сказать, что у меня ноги коротковаты? — Хлоя придержала свою шляпу, так как налетевший порыв ветра грозил унести ее.
— Скажем по-другому: для твоей фигуры у тебя ноги в самый раз.
— Ты издеваешься надо мной.
— Как же хорошо ты меня знаешь!
В конце концов веселье охватило всех. Толпа шумно приветствовала и аплодировала, когда объявили победительницу, мисс Кэти Ньюджент в ярко-зеленом платье. Тара, тоже участница конкурса, подошла к Хлое, поджав губы. Как она упустила первый приз, при том, что ее костюм был несравненно лучше остальных, а ее отец владел телеканалом, было выше ее понимания. Ей хотелось сообщить всем, что с ней обошлись несправедливо.
— Я должна была догадаться, увидев, что ты принимаешь в этом участие.
— Все было честно, Тара. Ты выглядишь потрясающе, но наряд Кэти больше понравился публике. Из четырех судей трое выбрали его.
— Спорю, что Гейб не был в их числе, — Тара вскинула голову.
— Я бы не была в этом так уверена. Мне жаль, что ты разочарована.
— Еще как, — угрюмо согласилась Тара. — По-моему, она сама сшила себе это зеленое платье.
Хлоя только улыбнулась, что еще больше разозлило Тару.
— Ты и сама, верно, чертовски разочарована, — ядовито произнесла она.
— Наоборот, я на седьмом небе от счастья, — возразила Хлоя. Она понимала, что Таре не терпится сказать какую-то гадость.
— Ах, да, ты насчет своей матери. Великолепная новость, — милостиво согласилась Тара, — но ты, должно быть, слышала, Гейб вроде бы покидает нас. О! Это известие, похоже, тебя не обрадовало.
— Откуда ты знаешь?
Тара подслушала телефонный разговор отца. Габриэль не делал тайны из того, что его посетили американцы.
— Гейб, разумеется, поставил меня в известность, — солгала Тара. — Полагаю, он должен был это сделать, ведь когда-то мы были любовниками.
— Вот это для меня новость, Тара. — Все-таки ей удалось научиться доверять Габриэлю.
— Ты еще многого не знаешь о Гейбе. Ну пока, пока. Не позволяй мне испортить тебе день.
Ну что ж, она, во всяком случае, попыталась.
Хлоя не виделась с Габриэлем, пока тот не подошел сам. Он был в прекрасном настроении.
— Только что лошадь, которую числили в аутсайдерах, принесла мне тысячу долларов.
— Это чудесно! — рассмеялась Хлоя. — Если так пойдет и дальше, ты к концу дня станешь самым богатым жителем города.
Шел последний, показательный забег. Вдруг красивый гнедой мерин, Самородок, который всегда во время скачек сохранял полное спокойствие, испугался летящего предмета. Порыв ветра сорвал с кого-то из женщин шляпку и швынул ее под ноги коню. На беду, пыль запорошила глаза молодой наезднице, она выронила уздечку и откинулась назад. Животное попятилось. Наездница успела соскочить, но тут Хлоя, которая все свое детство каталась на пони, выскочила, схватила поводья и заговорила что-то успокаивающее, обращаясь к Самородку. Все это заняло считанные секунды.
Боб, заснявший эту сцену, сказал позже, что ее «таинственный язык» мог по достоинству оценить лишь рысак. Самородок успокоился так же внезапно, как перепугался. Происшествие было сразу забыто.
— А говорят, будто чудес не бывает! — удивленная и смущенная наездница подошла к Хлое. — Вы, очевидно, опытная лошадница.
Хлоя улыбнулась.
— Когда мне было шесть лет, я очень гордилась тем, что у меня есть собственный пони, — созналась она.
— Завтра твои фото будут во всех газетах, — радостно сообщил Боб. — Ну, если конечно, мне удалось что-нибудь снять.
Габриэль узнал о происшедшем от коллеги с другого телеканала и стремглав бросился на ипподром.
— В жизни подобного не видел, Гейб, — с глупой ухмылкой сказал ему приятель. — Хлоя нисколько не изменилась, не так ли? Всегда в центре событий. Я бы на твоем месте не спускал с нее глаз. А то подсидит она тебя. А потом и сэра Ллью.
Хлоя нежно и благодарно улыбнулась, когда увидела бегущего к ней Габриэля.
— О, Габриэль! — только и смогла она выговорить, когда он заключил ее в свои объятья.
— Хлоя, — Макгир тяжело дышал, — пора отвезти тебя домой. Я даже на миг больше не оставлю, тебя одну, без присмотра.
— У меня все в порядке, все хорошо. Не волнуйся, — пробормотала Хлоя, близкая, как еще никогда в жизни, к обмороку.
Врач велел ей полежать спокойно некоторое время.
— Часто она совершает что-нибудь подобное? — спросил он у Гейба.
— Только в случае крайней необходимости, — проговорила Хлоя, приподнимая голову с подушки.
— Я велел вам лежать спокойно, милая леди, — пожурил ее доктор Фрэзер. — Вам, видимо, пришлось немало поволноваться в последнее время. Сейчас все вроде бы в норме, но, быть может, потом придется все-таки провести обследование.
— У меня все в порядке. Просто Габриэль настоял, чтобы мы, проезжая мимо, зашли к вам.
— По-моему, Гейб поступил правильно. — Доктор Фрэзер был домашним врачом Габриэля. — Вы же сами сказали, что чуть не потеряли сознание.
— Ну, теперь-то я чувствую себя прямо-таки молодцом. — Она действительно готова была горы свернуть. Ее глаза горели, а щеки окрасил легкий румянец.
— Я больше не спущу с тебя глаз, — повторил Габриэль.
— Прекрасно. Не забывайте меня, — доктор Фрэзер проводил их до двери.
— Не заехать ли нам ко мне домой? — предложил Макгир, когда они отъехали от дома врача. Случай на скачках показал ему, как необходима для него Хлоя. Сила этой любви волновала и ужасала его. — Я хочу поговорить с тобой, да вот, мы почти приехали.
У себя в квартире Габриэль закрыл дверь и провел Хлою в гостиную. Это была типично мужская комната. Мебель и произведения искусства стояли строго на своих местах. Он сбросил фрак, развязал шелковый галстук. Хлоя тоже сняла с себя жакет, повесила его на спинку стула. Затем она удобно уселась в углу на один из огромных кожаных диванов. Она понимала, что Габриэлю не по себе. Она и сама была неприятно напряжена.