— Тогда почему разведчики не могут подслушать их планы?
Он молча отпивает кофе.
— Они не могут подобраться близко, — догадываюсь я. — Иначе враг услышит наши планы.
— В точку.
— Но у мистера О’Хары и мистера Тейта нет Шума.
— Я уже потерял двух капитанов, — говорит мэр. — Новых потерь я позволить себе не могу.
— Ты же не все лекарство спалил. Дал бы немного своим разведчикам.
Мэр молчит.
— Нет, ты не мог… — И тут до меня доходит. — Мог! И спалил!
Мэр все молчит.
— Зачем?! — спрашиваю я, оглядывая спящих рядом солдат. РЕВ армии уже становится громче: они просыпаются. — Спэклы же все слышат! У нас могло быть преимущество…
— У нас есть другие преимущества, — перебивает меня мэр. — И потом, в наших рядах скоро появится отличный разведчик.
Я хмурюсь:
— На тебя я никогда работать не стану! Даже не мечтай!
— Ты уже на меня работал, мой мальчик, — отвечает он. — Несколько месяцев подряд, если не ошибаюсь.
В груди у меня сразу вскидывается волна ярости, но я сдерживаю ее: к нам подходит Джеймс с торбой овса для Ангаррад.
— Давай мне, — говорю я, отставляя кофе.
Он передает мне торбу, и я осторожно подвешиваю ее к морде Ангаррад.
Жеребенок? — спрашивает она.
— Все хорошо, — приговариваю я, гладя ее по ушам. — Ешь, ешь, милая. — Она медлит, но потом всетаки начинает жевать. — Вот молодец!
Джеймс не уходит и даже не опускает руки — так и стоит, замерев на месте и глядя на меня пустыми глазами.
— Спасибо, Джеймс, — говорю я.
Он все стоит, не шевелясь и не мигая.
— Спасибо, говорю!
И тут я начинаю слышать.
Рев армии такой громкий, что даже Шум Джеймса в нем можно разобрать с трудом: он вспоминает, как счастливо жил в верховьях реки с па и братом, а потом вступил в армию Прентисстауна, когда та проходила через его деревню, потомушто выбора ему не дали — либо вступать, либо умирать, — и теперь он воюет со спэклами, но это ничего, он рад воевать, рад служить президенту…
— Правда, солдат? — спрашивает его мэр, потягивая кофе.
— Правда, — не мигая, отвечает Джеймс. — Я очень рад.
За всеми этими мыслями и картинками звучит тихий- претихий гул — Шум мэра просачивается в голову Джеймса, обвивается вокруг его Шума, точно змей, придает ему нужную форму — может быть, не слишком отличающуюся от того, что думал бы сам Джеймс, но все же немного другую.
— А теперь ступай, — говорит мэр.
— Спасибо!
Джеймс роняет руки и часто, удивленно моргает. Потом бросает мне какую-то странную улыбочку и уходит вглубь лагеря.
— Не может быть, — говорю я мэру. — Ты говорил, что совсем недавно научился управлять людьми! Ты же говорил.
Не ответив, он отворачивается к холму.
Я пялюсь ему в спину, понемногу соображая:
— Но ты становишься сильнее. И если Шум вылечить…
— Лекарство, как выяснилось, не только прятало от меня их мысли. Оно делало людей, скажем так, недоступнее. Чтобы сдвинуть с места человека, нужен рычаг. И Шум оказался очень неплохим рычагом.
Я снова оглядываюсь по сторонам:
— Но зачем? Они ведь и так пошли за тобой!
— В целом да, Тодд, но внушение никому не повредит. Ты не мог не заметить, как быстро они выполняют мои приказы в бою.
— Ты задумал получить контроль над всей армией, — говорю я. — Над всем миром.
— О, в твоих устах это звучит так зловеще! — Он улыбается своей фирменной улыбочкой. — Обещаю использовать свой дар лишь во имя общего блага.
Тут за нашими спинами раздаются быстро приближающиеся шаги. Это мистер О’Хара, лицо у него красное, и он никак не может перевести дух.
— На разведчиков напали, — выдыхает он. — С юга и с севера вернулось по одному человеку. Очевидно, их оставили в живых спецально — чтобы они рассказали нам о случившемся. Всех остальных спэклы перебили.
Мэр морщится и снова поворачивается к холму:
— Так вот, значит, как они решили играть.
— И что это значит?
— Они атакуют с южного и северного холмов. Первый шаг к неизбежному.
— Это к чему?
Мэр приподнимает брови:
— Они нас окружают, разумеется.
Жеребенок, радостно встречает меня Желудь. Я даю ему яблоко, которое стащила с продуктового склада. Его стойло находится на краю леса, где Уилф разместил всех животных «Ответа».
— От него не слишком много хлопот, Уилф?
— Не, мэм, — отвечает он, подвешивая торбы с кормом к мордам быков, что стоят рядом с Желудем. УИЛФ, говорят они за едой. УИЛФ, УИЛФ.
— А где Джейн? — спрашиваю я, оглядываясь по сторонам.
— Помогает целительницам делить еду, — отвечает он,
— Похоже на нее. Слушай, а ты Симону не видел? Мне надо с ней поговорить.
— Она ушла на охоту с Магнусом. Я слышал, как госпожа Койл ей предложила.
С тех пор как в лагере начали появляться горожане, добыча еды стала самой животрепещущей проблемой. Госпожа Лоусон, как обычно, следит за продовольствием и налаживает систему выдачи еды вновь прибывшим, но запасов «Ответа» надолго не хватит. Чтобы хоть как-то их восполнять, Магнус собирает охотничьи отряды и уходит с ними в лес.
Госпожа Койл тем временем занялась своими непосредственными обязанностями и лечит женщин, у которых началось воспаление от железных лент. Состояние у всех разное. Некоторые едва держатся на ногах, других беспокоит разве что сыпь. Но, так или иначе, пострадали все. Тодд сказал, что в городе мэр тоже оказывает медицинскую помощь женщинам; он якобы страшно озадачен, взволнован и твердит, что это не входило в его планы.
Мне становится еще хуже,
— Наверно, я была в палате, когда она ушла, — говорю я. Рука опять начала гореть, и лихорадка, похоже, возвращается. — Тогда придется поговорить с Брэдли.
Я ухожу обратно к разведчику, но успеваю расслышать напутствие Уилфа. «Удачи!» — говорит он мне вслед.
Подходя к кораблю, я прислушиваюсь к Шуму Брэдли — он по-прежнему громче, чем у всех здешних мужчин. Наконец я замечаю его ноги, торчащие из переднего отсека корабля; рядом лежат инструменты и лист обшивки.
Двигатель, думает он. Двигатель и Война и Ракеты и Еды мало и Симона на меня даже не смотрит и Кто здесь?