— Война не должна становиться личным делом, — говорю я, то ли спрашивая, то ли утверждая…
Если одна личность может покончить с войной, это уже не личное дело, а общее.
— Нам пора, — говорит Брэдли. — Быстрее!
Я медлю всего секунду, а потом киваю Бену, и мы разворачиваем лошадей, чтобы пробраться по горящему руслу обратно…
Нонам преграждает путь 1017-й.
— Пусти нас, — говорит Брэдли. — Человек на корабле — враг нам обоим. Он враг всего живого на этой планете.
Словно по сигналу вдалеке раздается рев двигателей: корабль возвращается, готовясь к новой атаке…
— Пожалуйста! — взмаливаюсь я.
Но 1017-й стоит у нас на пути…
И я вижу нас в его Шуме…
В его Шуме мы умираем…
Нет, говорит Бен. На месть времени нет. Надо убрать отсюда Землю, иначе нас тоже сметет водой…
Мы все видим борьбу в Шуме 1017-го, видим, как его Шум извивается и дрожит, желая отомстить — но прежде всего желая спасти свой народ…
И тут я вспоминаю…
— Стойте!…
Я задираю рукав, обнажая клеймо — сама рука порозовела и полностью выздоровела, но железная лента уже никуда не денется…
Я чувствую удивление в Шуме 1017-го, однако не двигается с места…
— Я, как и ты, всей душой ненавижу убийцу Неба. Я сделаю все, чтобы его остановить, — говорю я.
Он смотрит на нас еще секунду: вокруг по-прежнему бушует огонь, а из долины на нас по-прежнему летит корабль.
Идите, говорит он. Пока Небо не передумал.
¾ ВИОЛА! — ору я, но ни первый, ни третий коммуникатор не отвечают. На экранах видно, что мы возвращаемся к горящему руслу реки…
В черном дыму не разглядеть ни Виолы, ни Бена…
(пожалста пожалста пожалста)
— Посмотри-ка на спэклов, Тодд! — удивленно говорит мэр. — Они даже не бегут!
Я убью его, я убью этого клятого негодяя…
И вдруг я понимаю, что больше всего на свете я хочу его остановить, я желаю этого, а если главное — желание…
Останови атаку, думаю я, пытаясь сосредоточиться в раскачивающемся туда-сюда корабле, пытаясь мысленно увидеть мэра в рубке… Останови атаку и посади корабль.
— Кто это стучится в мою дверь, Тодд? Уж не ты ли? — смеется мэр.
И тут прямо у меня в голове вспыхивает слепящая боль, знакомые слова: ТЫ НИЧТОЖЕСТВО НИЧТОЖЕСТВО НИЧТОЖЕСТВО. Я пошатываюсь, перед глазами все плывет, мысли превращаются в кашу…
¾ Можешь не пытаться, Тодд. Похоже, твоя ненаглядная Виола выжила.
Я часто моргаю и вглядываюсь в экраны: прямо курсу скачут два всадника, один из которых — Виола…
(слава богу слава богу)
Они галопом мчатся к кромке холма, стараясь объезжать и перепрыгивать огонь…
— Не волнуйся, Тодд. Здесь я закончил. Если не ошибаюсь, река уже на подходе. Мы будем ждать своей участи на берегу океана.
Все еще пытаясь отдышаться, я кидаюсь к дисплею рядом с койками.
Может быть, первый коммуникатор был мой, а третий — госпожи Койл.
Я нажимаю на кнопку с надписью «Коммуникатор 2».
— Виола?
И тут на экране ее крошечная фигурка верхом на Желуде удивленно вздрагивает…
Они с Брэдли соскакивают с кромки холма на разбитый зигзаг дороги…
Виола тянется к карману плаща…
— Тодд? — раздается ее голос, ясный и четкий…
— Это еще что такое? — вопрошает мэр…
Но я жму кнопку…
И кричу во все горло:
— Океан, Виола! Мы летим к океану!…
И меня вырубает очередной вспышкой…
¾ Что?! Океан?! — воплю я в комм. — Тодд? Я не понима…
— Смотри! — кричит Брэдли, немного опережая меня на дороге, и показывает пальцем на корабль…
Он с ревом несется по долине прочь от нас, на восток…
В сторону океана.
¾ Тодд?
Нет ответа.
¾Тодд?!
¾ Виола, надо спешить. — говорит Брэдли и подстегает Ангаррад. Из комма не доносится ни звука, но Брэдли прав. Скоро на долину обрушится стена воды, мы должны предупредить людей…
Хотя, даже пришпоривая Желудя, я понимаю: вряд ли мы сможем спасти много жизней…
Неизвестно, сможем ли мы спасти хотя бы собственные.
Я со стоном отрываюсь от пола и от трупа Ивана, на которого упал. Экраны показывают какую-то незнакомую местность, сплошные деревья и холмы, никакого огня…
Значит, мы летим к океану…
Конец близок…
Я стираю кровь Ивана с бушлата — мерзкого подлого бушлата, точно такого же, как у мэра, и одна мысль об этом сходстве наполняет меня жутким стыдом…
— Ты когда-нибудь видел океан, Тодд? — спрашивает он.
Я невольно поднимаю глаза…
И вижу…
Океан.
Секунду я не могу оторваться от этого зрелища…
Он заполняет собой все экраны, от края до края, от края до края, огромный водный простор, которому нет конца и есть лишь начало: тонкая полоска песка, заметенного снегом. А потом вода…
От его огромности голова идет крутом, и я отворачиваюсь…
Дисплей системы внутренней связи, конечно, отключен: мэр вырубил все, с помощью чего я мог с нею связаться…
Мы остались вдвоем и летим к океану…
Он да я — и скоро мы сведем счеты.
Он хотел убить Виолу. Он хотел убить Бена. Пусть они не погибли в огне, но теперь они могут утонуть, такшто счеты мы сведем обязательно…
Обещаю.
Я начинаю мысленно повторять ее имя. Упорно и отчетливо, разогревая свой Шум перед последним сражением…
Давая волю ярости, давая волю своему горю…
Да, мэр заглушил мой Шум, чтобы я не мог использовать его как оружие. И что? Раз он может бить меня своим Шумом, я тоже могу…
Виола, думаю я.
ВИОЛА…
Я вынужден бросить Землю в огонь, чтобы спасти ее. Они будут взбираться на полыхающие огнем холмы долины, идти через горящие деревья и рухнувшие хижины — им придется выдержать страшное испытание, чтобы спастись от другого, еще более страшного, которое несется сейчас по высохшему руслу.