— Поторопись, хорошо? — Ник резко отвернулся и принялся швырять в воду камешки.
В глазах Джоанны вспыхнул недобрый огонек. Он такой холодный и непредсказуемый! И вместе с тем внушает доверие. Она встряхнула одежду и начала переодеваться. Правда, несложными механическими операциями руководила только часть ее сознания, в целом же оно было занято Ником, его высокой худой фигурой, мелькающей сквозь резные, танцующие на ветру листья. Глупо, что от одной мысли о нем ее сердце колотится и замирает. Эдак очень скоро он превратится в навязчивую идею.
Джоанна криво улыбнулась. Нет, Ник Бэннон никогда не станет отшельником. Большое будущее написано у него на лбу. Он ловец счастья. Искатель счастья… Джоанне вдруг пришло в голову, что женщине, которой он достанется, невероятно, бесконечно повезет. Открытие настолько глубоко потрясло ее, что девушка не смела думать ни о чем другом. Видела бы она сейчас свое лицо — бледное, перекошенное, почти безумное. Запретная черта осталась позади, обратной дороги нет!
К полуночи они подошли к устью большой реки. На темно-фиолетовом небе медным диском висела полная луна отбрасывая на воду широкий дрожащий след, в самом центре которого на якоре покачивалась «Нарина», корабль-призрак, воздушный и бесконечно прекрасный. Затихли тоскливые, душераздирающие крики морских птиц. Вокруг только море, огромные необитаемые пространства! Море и небо!
На верхней палубе в кругу неровного света уличного фонаря царила тишина. Томный ночной воздух сморил и убаюкал всех. Море протяжно вздыхало, и было слышно, как за бортом плещется молодая кефаль. Из открытой двери кубрика раздавались низкие приятные голоса Джеки и Бинди. Мальчики пели под гитару грустные малайские песни, которым их научила мать. Время от времени нестройным голоском встревал Давидди, новенький, и мальчики что-то весело кричали ему на своем языке. Все трое, казалось, замечательно устроились и быстро нашли общий язык.
Брайан зашевелился и посмотрел на сестру. В тот вечер на ней была зеленая шелковая кофточка, идеально подчеркивающая необычный цвет волос.
— Джоанна, вот что я тебе скажу, — по-братски развязно начал он. — Ужин был великолепным! Просто чудо, что тебе удается сделать из полдюжины консервов и горстки свежих овощей!
Девушка ласково улыбнулась, и, несмотря на глубокие тени, полосами лежащие на щеках, было видно, что она очень довольна.
— Для тебя все, что хочешь, милый братик.
— Раз так, смотри не опозорь меня завтра, когда увидишь крокодилов. Я до сих пор помню, как ты испугалась малюсенькой безобидной ящерки, что жила на заднем дворе. — Он с любовью глянул на сестренку. — А между восьмидюймовой ящерицей и тридцатифутовым монстром огромная разница. Не думаю, что к их виду вообще можно привыкнуть. Их даже собственные матери не любят.
— Любят до поры до времени. — Ник неосторожно качнулся в кресле. — Хотя старина крокодил неисправимый злодей. Заглатывая добычу, не испытывает ни малейших угрызений совести.
— Даже если это крокодильи яйца или детеныши? — ужаснулась Джоанна.
— Для него все добыча, — сверкая глазами, буркнул Ник.
— А где же в таком случае мать откладывает яйца?
— В очень надежном месте, — заговорщицким тоном прошептал он, подвигаясь ближе. — Угодить крокодилице не просто. Она часами лежит в воде и высматривает, не скрывается ли ее старик где-нибудь поблизости в засаде, и только потом вперевалку выходит на берег. Как ни странно, по земле эта огромная туша, да еще обремененная непосильной ношей, движется с проворством ящерицы. — Ник игриво подмигнул Брайану. — Придирчиво выбирает место будущей кладки: или около самой воды, или в корнях мангровых деревьев, или в густых зарослях — и начинает рыть. Гигантские лапы так и мелькают в воздухе. Яма для яиц — серьезное занятие, в среднем мамаша откладывает от сорока до восьмидесяти штук!
— Ну и ну! — удивился Мэтт, закуривая и пуская пачку по кругу.
Джоанна вежливо отказалась. Склонив голову, она не сводила с Ника полных изумления глаз.
— А какого же размера у них яйца?
— В три раза больше куриных, но оболочка не хрупкая, а кожаная. Завтра я покажу тебе, если Давидди мне поможет. Так вот, когда кладка закончена, мамаша надежно закидывает гнездо песком, листьями и сухой травой, заметает хвостом, а хвост у нее, если помнишь, одним ударом перешибает человеческую ногу, как спичку. В результате на земле остается песчаный холмик три фута высотой.
— И через две недели уже вылупляются маленькие крокодильчики? — внес свою лепту Брайан.
Ник кивнул:
— Да, через две-три, если вылупляются вообще, учитывая, сколько опасностей их подстерегает снаружи. Ты, наверное, и не предполагаешь, — обернулся он к Джоанне, — что, когда маленький крокодильчик вылезает из скорлупы и выбирается наверх сквозь гнилую траву, он всего несколько дюймов в длину. Не отходи от меня далеко, и не испугаешься. На такое стоит посмотреть. Они встают на задние лапки, совсем как ящерицы, и смотрят на тебя холодными, ничего не выражающими зелеными глазами. Настоящие хищные маленькие монстры. Подумать только, история этих шустрых и хитрых тварей исчисляется миллионами лет!
Джоанна брезгливо подобрала под себя ноги, почти чувствуя на палубе мерзкое шевеление.
— А что потом?
— Следуя безошибочным инстинктам, они стремительно бегут к воде. Мамаша обычно уже бродит рядом, чтобы защитить их от отца и научить плавать. Малышам приходится быть очень смышлеными — опасность подкарауливает их везде: в воде, в воздухе. Многие так и погибнут в пасти у голодного папаши, или их проглотит акула, или утащит большой орел. А многие будущие крокодильчики даже и не увидят солнца. Аборигены обожают их яйца, не говоря уже об их охотничьих собаках, диких свиньях, а пуще всего гоаннах. Отыскать и украсть яйца у громадного сородича — верх неуважения для обычной бесцветной ящерки.
— Возможно, оно и к лучшему, — предположил Брайан. — Иначе наши северные воды кишели бы этими тварями.
— А правда, что пресноводные крокодилы охраняются законом? — и без того уверенная в своей правоте, спросила Джоанна.
— Да, — согласился Ник. — Существует даже запрет на отстрел наших очаровательных друзей в определенное время года. Массовое истребление может привести к их гибели, а они в своем роде уникальны. Многие считают, что исчезновение безобразных страшилищ — не великая потеря, а ведь факт остается фактом: крокодилы — живые отголоски доисторического времени. Когда реки внутри континента высохли и первобытные леса просто исчезли, крокодилы отступили к устьям, поближе к морю. С самого детства они привлекают меня как никто другой! Как они чинно подползают к воде и соскальзывают в изумрудный мрак поросшей лилиями лагуны! Потрясающее зрелище! Незабываемое! Очень давно, помню, мы с отцом ходили в поход. Просыпаемся ночью, а на нас глазеет этакое тридцатифутовое чудище. И костра не испугался! Крокодилы — на редкость любопытные создания и часто бродят по суше, особенно в сезон дождей.