— Вы помогли? — спросил Дронго.
— Да, конечно, — кивнул Горбовский, — девочка очень толковая, я думаю, она должна продолжить образование за рубежом. Вот, собственно, и все. Шесть человек, о которых мы говорили. Есть еще моя дочка — Мая. Ей семь лет. Но я не думаю, что Маю можно включить в список подозреваемых.
— Я тоже не думаю, — улыбнулся Дронго, — но кроме них, на даче было еще три человека. Расскажите мне о каждом из них.
Горбовский оглянулся на дверь. В соседней комнате листал журналы Саша.
— Они не могли, — убежденно сказал он, — я сам проверял.
— И тем не менее, — настаивал Дронго, — давайте завершим нашу предварительную часть. Можете рассказать о каждом из них?
— Конечно, могу. Саше — двадцать четыре года. Вернулся из армии несколько лет назад. Работал в охранных системах, потом перешел ко мне. Прекрасный, отзывчивый, душевный парень. Не женат. Собирается учиться дальше. Мой садовник Акоп работает у нас уже восемь лет. Он приехал в Москву еще в восемьдесят девятом из Баку. Очень хороший садовник. У него четверо детей. Все уже взрослые, все учатся и работают. Жена, кажется, тяжело болеет, я доставал ему лекарства для нее. Еще один охранник Гена, стоял у дверей. Его я знаю хуже. Но он уже на пенсии, ему за пятьдесят. Раньше работал в милиции, кажется, сержантом. Строгий, малоразговорчивый и непьющий. У него язва, и он не употребляет спиртного. Геннадий работает сутки через двое. Охраняет нашу дачу. Вот и все наши персонажи, — невесело закончил Роман Андреевич.
— Ясно, — кивнул Дронго, — а теперь покажите мне ваши раны.
— Что? — приподнялся с дивана Горбовский. — Вы мне не верите? Вы думаете, что я вас разыгрывать сюда пришел? Ну знаете…
— Извините, — тактично, но твердо прервал его Дронго, — дело не в моей вере. Я хочу убедиться в абсолютной искренности ваших слов, перед тем как начну расследование. Поймите и не обижайтесь. У меня бывали случаи, когда меня обманывали.
Горбовский сел обратно на диван.
— Поставьте себя на мое место, — предложил Дронго, — если вдруг к вам приходит незнакомец и рассказывает подобную историю. Все ведь может быть немного по-другому.
— В каком смысле? — недовольно спросил Роман Андреевич.
— Предположим, что неизвестный гость намеренно убил одного из своих водителей и теперь хочет найти свидетеля, который видел сцену убийства. Согласитесь, что это несколько меняет акценты в расследовании данного дела.
— Вы мне не верите, — печально произнес Горбовский, — наверно, вы правы. — Он привстал и снял с себя пиджак. Затем закатал рубашку на правой руке. Она была перевязана.
— Открыть бинты? — угрюмо спросил Горбовский.
— Не нужно, — кивнул Дронго, — одевайтесь. Я все понял. И не стоит на меня обижаться. Я обязан был поступить так.
Горбовский надел пиджак.
— Значит, вы согласны? — спросил он.
— Мы поедем вместе, — ответил Дронго, — но постарайтесь выполнить две мои просьбы. Во-первых, никому не говорить о цели моего приезда на дачу…
— Обязательно.
— И во-вторых, не обижаться на меня за мои действия. Мне ведь наверняка придется спрашивать вас о неприятных вещах и затрагивать вашу личную жизнь. Вы меня понимаете?
— Да, — судорожно кивнул Роман Андреевич. — Я согласен.
Черный «Мерседес» ждал, когда откроются ворота. Они медленно раскрывались.
— Здесь специальная система защиты, — объяснил Роман Андреевич, — в случае необходимости их можно мгновенно закрыть. А вот открываются они медленно. Охранник должен видеть всех, кто приехал на дачу. Хотя однажды это не помогло, — добавил он и отвернулся.
— Машина въехала во двор. За ним следовал джип охраны. Дача занимала довольно большое пространство, Дронго подумал, что здесь примерно полтора гектара площади. Земля в подобных местах настолько дорогая, что на эти деньги можно было купить хороший дом в Москве. Интересно, каким образом Горбовский обошел закон, запрещавший скупать подобные участки? Наверно, оформил участки на всех своих родственников.
Автомобиль остановился. Горбовский вышел из машины. Следом вышли Саша и Дронго. «Мерседес» развернулся и поехал в другую сторону. За ним развернулся и джип.
— Разве они не остаются на даче? — уточнил Дронго.
— Нет, — ответил Саша, — водитель оставляет машину в нашем гараже, в городе. А когда нужно, их вызывают. Зачем оставаться здесь? Тогда водителям придется ночевать на даче. И всем охранникам. На даче всегда только два охранника. Если понадобится, здесь есть и своя охрана всех участков. Рядом отделение милиции. Да и наши могут всегда подъехать, — объяснил он, — а в гараже у нас стоят две машины, если надо срочно куда-то выехать.
Навстречу Горбовскому бежала девочка, одетая в голубые джинсы и розовую майку. Сходство с отцом было поразительное. Она бросилась к нему на шею.
— Это моя Маечка, — сказал он, поворачиваясь к Дронго.
— Мая, куда ты убежала? — Из-за кустов показалась высокая молодая женщина в белых джинсах и белой рубашке. У нее были светлые вьющиеся волосы, большие голубые глаза, красивая фигура.
— Здравствуй, — сказала она Горбовскому и, подойдя, поцеловала его в щеку.
— Это моя жена, — представил ее Роман Андреевич, целуя супругу, — это наш гость. Господин Дронго. Он останется сегодня у нас на даче.
— Хорошо, — сказала супруга, — я еще не отпустила тетю Катю. Попрошу ее приготовить комнату для гостей.
— Правильно, — кивнул муж. Он опустил дочь на землю, и в этот момент его супруга сказала требовательным голосом:
— Наташа, заберите девочку, она мешает Роману Андреевичу.
На дорожке показалась другая женщина. Она была в серой длинной юбке и в синей рубашке. Длинные волосы были перехвачены синей лентой. Внимательные, осмысленные карие глаза, тонкие губы, большой открытый лоб. Она была по-своему красива, и особый шарм придавали лицу ее глаза, этот ее осмысленный взгляд.
— Мая, — строго сказала она, — ты убежала, не закончив урока английского.
Увидев Горбовского, женщина чуть запнулась, затем коротко кивнула ему в знак приветствия.
— Здравствуйте, Наташа, — сказал Горбовский, оглядываясь на Дронго, — а это мой друг, господин Дронго.
— Очень приятно. — Наташа протянула руку. У нее было крепкое, почти мужское рукопожатие.
— Добрый вечер, Роман Андреевич, — подчеркнуто нейтральным голосом произнесла Наташа, — я пойду с Маей продолжать заниматься, если вы разрешите.