Люблю.
Это слово вырвалось из ее груди, всего из пяти букв, но значение его было огромным.
— Я люблю Раффа, — сказала она Клеппи, и пес снова попытался облизать ее. — Нет. — Она отпустила его и встала, устремив взгляд на дорогу, где погиб Бен. — Я люблю тебя, Клеппи, но Раффа люблю больше.
Лицо у Уолласа Бакстера — когда прокурор задал ему, казалось бы, несущественный вопрос по поводу его банковского счета на Сейшелах, — приняло забавное выражение.
При других обстоятельствах Малколм, возможно, и не стал бы проводить такое трудоемкое расследование, но, когда нечто было подано ему на тарелочке, он мгновенно скинул с плеч лет двадцать. Рафф подсунул ему вопрос с соответствующим документом, и внезапно Малколм из старика превратился в суровый судебный механизм, каким он когда-то был.
Теперь Уолласу Бакстеру грозила тюрьма. А людям, которых он обокрал, «грозила» выплата денег.
«И было еще кое-что», — подумал Рафф с мрачным удовлетворением. Полчаса они вместе с Кейтом просматривали документы, слушали обрывки разговоров, прежде чем Рафф нашел документы по Сейшелам, и они поняли, что у них есть достаточно улик, чтобы посадить Бакстера.
Они также подозревали, что это только верхушка айсберга. Кассеты Филипа, возможно, предназначались для шантажа, но они относились только к этому делу, а в прошлом у Филипа было много подобных темных дел. «К тому времени, когда Филип выйдет из зала суда, возле дома его уже будут ждать следователи, — подумал Рафф. — С ордером на обыск».
За расследование прошлой деятельности Филипа взялся Кейт. Он уже вызывал подкрепление. Задача Раффа состояла в том, чтобы вернуться в суд и довести до конца это дело. Поэтому он слушал, как Малколм задавал вопрос, размахивая выписками с банковского счета. Он уловил момент, когда Филип понял, что Эбби взяла не тот портфель, и видел, как лицо его стало мертвенно-бледным. О чем думал Филип, когда все записывал? Сейчас Рафф знал только одно: он был очень, очень рад тому, что Эбби отказалась выходить за Филипа замуж.
Теперь он мог оставить это дело Малколму.
И Рафф уехал. Он должен был вернуться и помочь Кейту, но не сделал этого. Он просто остановился возле булочной-кондитерской, чтобы купить бисквиты с шоколадной глазурью. Сара их очень любила. Они сядут вместе на солнышке и съедят их. Ему надо было успокоиться.
Но когда Рафф приехал домой, он вспомнил, что Сара по понедельникам работает в мастерской для инвалидов. Надо ли ему вернуться обратно в полицейский участок и помочь Кейту?
Кейт прекрасно справится и без него! И, по некоторым причинам, Рафф не хотел вникать в грязные делишки Филипа. Он вообще не хотел о нем думать.
Вместо этого он обратил свои мысли к саду. Здесь было множество дел. Бабушка несказанно расстроилась бы, если бы увидела, в каком состоянии находится сад.
У них был красивый старый дом, очень большой. В нем было четыре спальни. Но в глубине участка был еще один дом, совсем маленький, где они с Сарой жили со своей матерью, пока та не умерла. Это давало им некоторую независимость.
Саре нравилось жить там сейчас. Она жаждала независимости, хотя независимая жизнь давалась ей с трудом. Но все равно ей нравилось жить здесь. И переехать в другое место Рафф не мог, даже если это означало, что все свое свободное время он будет тратить на то, чтобы косить траву, ухаживать за животными, чинить постройки и испытывать вину за то, что сад Бабушки почти зарос травой.
И он слишком сблизился с Эбби…
Он стал пропалывать сорняки, но звук приближавшегося автомобиля отвлек его от мыслей.
Дверца машины открылась — из нее выскочил Клеппи и бросился к нему. Он летел вперед так, будто был его самым лучшим, самым давним другом, который уехал в дальние края, считался погибшим и вдруг чудесным образом воскрес. Это был совсем другой, обновленный Клеппи, вновь обретший уверенность в себе. Пес снова чувствовал себя ценным и незаменимым и поэтому приветствовал своего друга так, как было положено приветствовать друзей.
Улыбнувшись, Рафф почесал Клеппи живот, когда тот перевернулся на спину, и песик, восторженно фыркнув, блаженно изогнулся.
— Вот бы кто-то радовался так, увидев меня, — сказала Эбби.
Она стояла возле своей машины. И улыбалась. Хотя совсем недавно плакала. Он видел это. Он хотел…
«Остановись!» Рафф не мог позволить себе любить эту женщину.
— Я пришла извиниться перед тобой, — сказала она.
Он застыл на месте. «Подумай как следует. Подумай, куда это может привести, и не забывай о том, что мужчина должен быть разумным и осторожным».
— Почему ты хочешь извиниться передо мной? — Он встал, отряхнул руки от земли. Клеппи возмущенно пискнул. Улыбнувшись, Рафф поднял его. Лицо его мгновенно было облизано. Рафф не возражал.
— За то, что хотела простить тебя, — сказала она, и он увидел, что она с трудом говорит спокойно. — Я этого не понимала.
— А сейчас понимаешь?
Она стояла возле своего маленького спортивного красного автомобиля и не двигалась. Он тоже не двигался. Он держал на руках ее собаку и не подходил к ней.
Нейтральная территория между ними. Пропасть…
— Я… изменилась, — сказала Эбби.
Рафф кивнул, все еще настороженно:
— Ты избавилась от кольца с бриллиантом. Возможно, это было началом.
— Дело не в бриллианте. Дело в Клеппи. Эта собака перевернула всю мою жизнь.
— Пес не хотел, чтобы ты оказалась в тюрьме.
— Да, не хотел.
— Ты знала о том, что было в портфеле Декстера?
— А там что-то действительно было?
«Она толком ничего не знала!» — понял Рафф и почувствовал огромное облегчение. Та Эбби, которую он знал, никогда не стала бы сотрудничать с жуликом.
— Там достаточно всего, чтобы предъявить обвинение Бакстеру, — спокойно сказал Рафф, — но пока я не буду излагать тебе подробности.
— Я рада.
— Многие люди обрадовались, и я тоже. Поэтому ты приехала сюда? Чтобы выяснить это?
— Нет. Я сказала тебе, зачем приехала. Чтобы извиниться перед тобой.
Он хотел подойти к ней, обнять ее и заявить о своих правах на нее, прямо сейчас. Он жаждал поцеловать ее глаза, чтобы стереть с них следы недавних слез. Но ему надо было ждать, чтобы понять, куда приведут ее мучительные размышления.
— Мы с Клеппи были возле дома Исаака, — сказала она. — И сидели возле дороги, где погиб Бен. В ту ночь мы все вели себя безрассудно.
— Да. — Рафф говорил по-прежнему спокойно. Он с трудом сдержал глубокий вздох.
Эбби вздохнула вместо него:
— Нам с Сарой было семнадцать лет. Тебе, Бену и Филипу — девятнадцать. Я пригласила на свой выпускной бал Филипа, и ты разозлился на меня. Потом машина… Дождь… Мне надо было проявить благоразумие и подождать до следующих выходных, но Бен должен был вернуться в университет, поэтому ему не терпелось испытать свой автомобиль.