Едва она закончила рассказывать матери, что произошло с Бенной, как услышала бормотание за спиной. Повернувшись, она увидела, что перед занавеской покачивается Эвроен с глупой улыбкой на разжиревшем лице, раньше таком любимом.

Пошатываясь, Эвроен направился к ней, вытянув руки, будто хотел схватить ее. Он говорил с хрипотцой, но достаточно внятно.

— А что ж ты не погналась за крысой? Если бы изловила, мы могли бы стать богатыми.

— Иди спать, — ответила Маша. — Это тебя не касается.

— Как это не касается? — прорычал Эвроен. — Что ты хочешь сказать? Я же твой муж! А ты… ты… Хочу драгоценность!

— Проклятый идиот, — выпалила Маша, удерживаясь от крика, чтобы не разбудить детей и соседей. — Нет у меня драгоценного камня, да и не могла я его получить, если он вообще был.

Эвроен приложил палец к носу и подмигнул левым глазом:

— Говоришь, если ваше был? Брось, Маша, дурачить меня. Камень у тебя и ты врешь м…маатери.

— Нет, не вру! — закричала Маша, совершенно забыв о необходимости соблюдать осторожность. — Ты жирная вонючая свинья! Я испытала такой ужас, меня едва не убили, а у тебя только драгоценный камень в голове! Который, возможно и не существует! Бенна умирал! Он не понимал, что говорит! Я не видела никакого драгоценного камня! И…

Эвроен пробормотал обвинение в ее адрес:

— Ты хочешь утаить его от меня!

Она могла бы легко отделаться от него, но чувства захватили ее, и схватив с полки глиняный кувшин для воды, она с силой ударила мужа по голове. Кувшин не разбился, а Эвроен рухнул на пол лицом вниз, потеряв сознание. Голова его кровоточила.

Проснулись дети и молча сидели с широко раскрытыми от страха глазами. Дети Санктуария с раннего возраста приучались не плакать.

Вся дрожа. Маша опустилась на колени и осмотрела рану. Потом поднялась и пошла К полке с тряпьем, вернувшись с грязными тряпками — бессмысленно тратить на Эвроена чистые — и наложила их на рану. Она пощупала пульс. Он был довольно ровным для пьяного, только что сраженного сильным ударом.

Валлу спросила:

— Он умер?

Она не беспокоилась о нем. Беспокоилась о себе, детях и Маше. Если ее дочь казнят за убийство мужа, какие бы ни были оправдания, она и девочки останутся без кормилицы.

— Утром у него будет ужасная головная боль, — сказала Маша. Поднатужившись, она перевернула Эвроена, положив его лицом вниз, повернула его голову и подложила под нее тряпочки. Если ночью его будет рвать, он не захлебнется насмерть. На мгновение ею овладело желание оставить его так, как он лежал. Но судья мог бы подумать, что она виновата в его смерти.

— Пусть лежит там, — сказала она. — Не хочу надрываться, втаскивая его на нашу постель. К тому же с ним не уснешь, он ужасно громко храпит и дико воняет.

Ее не пугала мысль о том, что он будет делать утром. Странно, но она ощущала прилив энергии. Она сделала то, что хотела сделать на протяжении ряда лет, и содеянное дало выход ее гневу, во всяком случае, на какое-то время.

Она вошла в свою комнату и закружилась в ней, раздумывая о том, насколько лучше бы ей жилось, если бы она отделалась от Эвроена.

Последняя мысль была о том, какая была бы жизнь, если бы к ней попал тот драгоценный камень, что Бенна бросил крысе!

5

Проснулась она примерно час спустя после рассвета, очень поздно для себя, и почувствовала запах печеного хлеба. Посидев на ночном горшке, встала и отдернула занавеску, удивившись отсутствию шума в соседней комнате. Эвроен ушел. Ушли и дети. Услышав звон колокольчиков на занавеске. Валлу повернулась.

— Я послала детей поиграть, — сказала она. — Эвроен проснулся на рассвете. Он притворился, что не помнит о случившемся, но видно было, что врет. Временами он постанывал, видимо, из-за головы. Он немного поел и быстро вышел из дома.

Валлу улыбнулась:

— Думаю, он тебя боится.

— Хорошо! — сказала Маша. — Надеюсь, и дальше будет бояться.

Она присела, а Валлу, прихрамывая, принесла ей полбуханки хлеба, ломтик козьего сыра и апельсин. Машу интересовало, помнит ли муж то, что она говорила матери о Бенне и драгоценном камне.

Помнит.

Когда она пришла на базар, принеся с собой складной стул, в который сажала своих пациентов с больными зубами, ее сразу же окружили сотни мужчин и женщин. Все хотели узнать о драгоценном камне.

«Проклятый дурачина», — подумала Маша.

Похоже, своим рассказом Эвроен добывал бесплатную выпивку. Он шатался повсюду, в тавернах, на базаре, сельском рынке, в портовом районе и распространял новости. Очевидно, он ничего не рассказал о том, как Маша треснула его кувшином по голове. Такой рассказ вызвал бы только насмешки, а у него еще сохранилось достаточно мужской гордости, чтобы не раскрывать подобные тайны.

Сначала Маша намеревалась отрицать всю эту историю. Но ей показалось, что большинство людей подумает, что она лжет и решит, что драгоценный камень у нее. С этого момента ее жизнь превратится в кошмар или вовсе закончится. Было немало головорезов, готовых без колебаний затащить ее в укромное местечко и мучить, пока она не скажет, где изумруд.

Поэтому она представила все так, как было, не обмолвившись лишь о том, как пыталась размозжить голову Эвроену. Не было смысла слишком топтать его ногами. Если унизить его публично, он может прийти в ярость и зверски избить ее.

В этот день у нее был всего один пациент. С той же скоростью, с какой слышавшие ее рассказ улетучивались на поимку крыс, их место занимали другие. А потом, как и следовало ожидать, появились солдаты правителя. Ее удивило, почему они не пришли раньше. Наверняка один из доносчиков, услышав историю, поторопился во дворец и произошло это вскоре после того, как она пришла на базар.

Вначале ее допросил сержант, возглавлявший группу солдат, потом ее повели в гарнизон, где ее допросил капитан. Потом пришел полковник, и ей пришлось повторить рассказ. Затем, после того, как она просидела в комнате не меньше двух часов, ее повели к самому Принцу. Как ни странно, симпатичный юноша не задержал ее долго. Похоже было, что он проверил все ее слова и начал с доктора Надиша. Он расписал время с того момента, когда она покинула дом Шужа и до ее прихода домой. Значит, допрашивали и мать Маши.

Один солдат видел, как бежали два рагги, их присутствие подтвердилось.

— Что, ж, Маша, — сказал Принц. — Ты разворошила крысиное гнездо. — Он улыбнулся собственной шутке, а солдаты и придворные рассмеялись.

— Нет никаких доказательств существования драгоценного камня, — сказал он, — если не считать историю, которую рассказал Венца, а он умирал от яда и мучился от боли. Мой врач обследовал его тело и уверяет, что опухоли возникли от укусов пауков. Он, конечно, не безгрешен и ошибался и раньше.