Ему сложно было представить себя отцом. К этой мысли ему еще предстояло привыкнуть. Но чем больше он думал об этом, тем больше ему это нравилось. Сын или дочь, ребёнок, похожий на Кристи. Он не упомянул в письме Джулиану о том, что Кристи Макдональд и леди Флора одно и то же лицо. Он решил, что расскажет ему об этом при встрече. Брат, должно быть, удивится. И Эмма. Она будет в восторге от мысли, что скоро станет тетей.
Стук в дверь заставил его улыбнуться. Кристи. Она все-таки пришла! Его член вздыбился, и Синжун задумался о том, что он должен предпринять, чтобы уложить Кристи в постель.
— Войдите, — сказал он.
Его улыбка растаяла, когда в комнату вошел Рори.
— А где Кристи?
— Развлекает Камеронов. Она послала меня сказать вам, что они ждут вас в зале.
— Они сообщили, зачем пришли?
— Нет. Никогда не знаешь, чего ожидать от Камеронов. Кристи предложила им разделить с нами обед.
Синжун выругался.
— Скажи им, что я сейчас приду.
Вскоре, злясь на то, что его планы расстроены, Синжун вошел в зал. Кристи, Марго и Рори сидели за столом вместе с Калумом, Дональдом и другими Камеронами.
— Я так понимаю, вы хотели поговорить со мной, — сказал Синжун, усаживаясь возле Кристи.
— Да, — ответил Калум. — Мы узнали, что вы что-то выведывали сегодня в деревне.
— Если вы так называете осмотр моей собственности, то да, я именно это и делал. Я намерен посетить деревни Камеронов, Ренальдов и Маккензи в ближайшие недели.
Яростный взгляд Калума скользнул по Кристи, а затем снова обратился на Синжуна.
— Значит, это правда. Мы слышали, что вы решили остаться в Гленмуре на зиму.
Зная, что это взбесит Калума, Синжун накрыл руку Кристи своей.
— Да, я решил остаться, чтобы присутствовать при рождении своего ребенка.
Разрумянившееся лицо Калума покрылось пятнами, и Синжун напрягся, ожидая его реакции. В этот момент Мери и ее помощницы внесли подносы с едой. Калум лишь злобно взглянул на Синжуна и с аппетитом принялся есть.
Синжун, который умирал от голода, посвятил следующий час наполнению своего желудка. Он отведал суп из устриц, жаркое из баранины, вареную форель, зайчатину, различные вареные корнеплоды, политые сливочным маслом, а также лепешки, без которых не обходилось ни одно застолье. На десерт был подан яблочный пудинг. Синжун основательно распробовал каждое блюдо, стоящее перед ним, удивляясь своему аппетиту. Если он будет продолжать в том же духе, то от его изящной фигуры, которой так восхищались члены высшего общества, останутся одни воспоминания.
Насытившись, он откинулся на спинку стула и стал ждать, когда глава клана Камеронов изложит свои претензии. Долго ждать ему не пришлось. Калум поднялся на ноги и сказал:
— Мы можем продолжить наш разговор наедине, ваша светлость?
— Конечно, — ответил Синжун, тоже поднимаясь.
Кристи встала.
— Мы можем поговорить и тут, — сказала она.
Зал моментально опустел. Калум зло взглянул на Кристи:
— То, что я хочу сказать, предназначено исключительно для ушей его светлости. Тебя это совсем не касается.
Кристи выпрямилась:
— Как помещица я имею право присутствовать при вашем разговоре с лордом Дерби.
— Кристи, я должен поговорить с Калумом наедине, — сказал Синжун, не желая препираться с ней. — Дай мне самому разобраться с этим.
Он видел по выражению ее лица, что его слова расстроили ее, но ничего не мог с этим поделать. Она была беременна, ей не нужно было слышать то, что собирался сказать ему разъяренный Калум. Ему было легче совладать с Калумом, чем женщине, вынашивающей ребенка.
— Не говорите мне, что мне делать, мой лорд, — прошипела Кристи. — Я решала самые разные проблемы до твоего появления и буду делать это после того, как ты уедешь. Я не стала более беспомощной из-за своего положения.
— Сейчас я здесь, жена, — сказал Синжун, делая ударение на каждом слове. — Я так понимаю, что наш брак дает мне право разбираться с проблемами кланов.
— Я все еще помещица! — заявила Кристи. — Ты тут всего один день, а уже пытаешься устанавливать свои порядки.
— Как бы то ни было, я поговорю с Калумом наедине, — заявил Синжун, решив не уступать. — День был долгим. Иди отдохни.
Он видел, что она разгневалась, и сделал над собой усилие, пытаясь сдержать ярость. Неужели она не понимает, что он пытается помочь? Он уклонялся от выполнения своего долга перед ней многие годы, и теперь, находясь здесь, он хотел сделать что-то полезное. После его возвращения в Лондон она может поступать так, как сочтет нужным.
Синжун помнил, как выглядит кабинет, и решил, что это будет неплохим местом для разговора с Калумом.
— Кабинет подойдет, — сказал он, жестом приглашая Калума следовать за ним.
Войдя, он зажег свечи и повернулся лицом к Калуму. Они были примерно одного роста, но горец был значительно шире в плечах и мускулистей.
— Что ты хотел мне сказать такого, о чем нельзя было поговорить в присутствии остальных? — резко спросил Синжун.
— Мы хотим, чтобы вы покинули Шотландию.
— Ты выражаешь мнение Ренальдов, Маккензи и Макдональдов?
— Я думаю, что они согласятся с мнением Камеронов.
— Я не уеду, Камерон. По крайней мере, не сейчас. Это моя земля. Я решил заняться здесь некоторыми улучшениями. Я уже распорядился починить крыши в деревне Макдональдов. Что я могу сделать, чтобы помочь Камеронам?
— Нам не нужно ничего от английских псов.
Синжун прищурился.
— Что ты еще хочешь мне сказать? Давай, выкладывай.
— Вас не хотят здесь видеть. Кристи должна была выйти замуж за горца.
— Такого, как ты? — Синжун ухмыльнулся.
— Да, такого, как я. Вам всегда было плевать на Гленмур. Вы собирали налоги, отнимали у нас то, что мы заработали потом и кровью, и жили как король. Все было по-другому, когда старый Ангус был помещиком. Потом он умер, и Кристи заняла его место. Многие из нас хотели, чтобы она развелась с вами и вышла замуж за меня. Вы тогда даже не спали с ней, и развод можно было получить просто. Она сказала, что едет в Лондон именно за этим. А вместо этого она вернулась беременная. Она говорит, что этот ребенок станет залогом лучшего будущего для нас.
— Возможно, она права, — сказал Синжун. — Когда-нибудь мой ребенок станет здесь помещиком.
— Но ведь этот ребенок будет Торнтоном, а не настоящим шотландцем.
— Кристи принадлежит к клану Макдональдов, — напомнил ему Синжун. — Она беременна от меня. Мы не собираемся разводиться.
Холодная улыбка Калума и его угрожающий тон свидетельствовали о том, что он замыслил недоброе.