— Рори, наполни заплечный мешок Джона едой, ее должно хватить на обратную дорогу.
— Я сам провожу его, — вставил Калум.
Вскоре в зал вернулся Рори.
— Что все это значит, Кристи? Я чувствую, здесь что-то неладно. Что здесь делает Калум? Марго не стоило оставлять тебя наедине с ним.
— Марго сейчас с Ниеллом, — пояснила Кристи.
— О чем пишет Синжун? Он уже знает о ребенке?
— Узнает, как только получит мое письмо, — загадочно произнесла она. — Но не жди его появления в Гленмуре в ближайшее время.
Рори внимательно посмотрел на Кристи.
— Что ты задумала, Кристи? Вижу, здесь не обошлось без Калума. Что он тебе такого сказал, если ты решила отправить посланника Синжуна в обратный путь в полночь?
— Еще не полночь, — Кристи невесело усмехнулась. — Доверься мне, Рори. Я знаю, что делаю.
— Надеюсь, Кристи, очень на это надеюсь.
Кристи нервно ходила взад-вперед, думая о том, как Калум, идя вместе с кучером в конюшню, скорее всего, рассказывает ему басни о своем романе с хозяйкой дома.
Усадьба Мансфилд, Лондон
— Черт возьми, Синжун, — сказал Джулиан, окидывая брата взглядом с головы до пят. — Я тебя не узнаю. Что произошло? Ты еще никогда так хорошо не выглядел. Боже правый, только посмотри, какие у тебя появились мышцы! Чем ты занимался?
— В основном работал на свежем воздухе, — признался Синжун. — Мне надо было чем-то заняться, дабы не помереть со скуки. Сейчас мне шьют новый гардероб.
— Расскажи мне подробнее о беспорядках в Шотландии, ты писал о них в том единственном письме, которое соизволил послать мне.
— Предводитель Камеронов подбивает людей на восстание, но я очень сомневаюсь, что он преуспеет в этом.
— Расскажи мне о Кристи. Ведь все рассказы сэра Освальда о беременности твоей жены должны оказаться ложью. Меня это не удивит, после того как я узнал о его нечестности.
— Сэр Освальд сказал правду, — ответил Синжун.
У Джулиана отвисла челюсть.
— Что, серьезно?
Синжун улыбнулся. Его рассказ потрясет брата. Как только Синжун возвратился в Лондон, Джулиану пришлось уехать по делам, а вернулся он только сегодня. Суд над сэром Освальдом должен был начаться завтра, и у Синжуна еще не было возможности поведать Джулиану о Кристи и их будущем ребенке. Он с радостью принялся рассказывать историю, которая скорее походила на выдумку, чем на реальность.
Когда он закончил, Джулиан повалился в ближайшее кресло и уставился на Синжуна.
— Это просто невероятно. Сложно поверить, что это правда. — Он покачал головой. — Тебя соблазнила твоя собственная жена!
— Это правда, Джулиан, клянусь тебе. Кристи выдавала себя за леди Флору, будучи в Лондоне. — Он покачал головой. — Можешь себе это представить? Я был очарован своей собственной женой. Кристи беременна от меня. Ребенок должен был уже вот-вот появиться на свет, когда ты вызвал меня в Лондон. Я хотел остаться в Гленмуре до родов, но Кристи уговорила меня ехать.
— Тебя? Отца ее ребенка? Да, дела… Так что держало тебя в Шотландии все эти месяцы? Ты мог бы написать обо всем этом, — проворчал он.
— Я хотел сделать тебе сюрприз. Кроме того, зимой дороги совсем непригодны для поездок. Это чудо, что твое письмо дошло.
— И что же теперь тебя ждет, Синжун? Кристи обманула тебя, чтобы забеременеть, сможешь ли ты простить ей это? Я думал, ты ужасно зол на нее.
— А я и был зол… поначалу, — признался Синжун. — Но мы с Кристи все обговорили. Не могу же я злиться вечно! Ведь это мой ребенок, и не имеет значения, как он был зачат. Я жду Джона Коучмена из Шотландии, который, надеюсь, привезет мне хорошие новости, ведь малыш уже должен был родиться.
— А ты уверен, что готов бросить свою веселую жизнь, чтобы стать мужем и отцом?
Синжун опустил взгляд на свои руки. Джулиан и Кристи явно думали об одном и том же.
— Думаешь, я не гожусь для семейной жизни?
Джулиан провел рукой по волосам, и на его красивое лицо легла тень сомнения.
— Честно говоря, я не знаю, Синжун. Ты ведь еще не пытался остепениться.
— Но я хочу попробовать. Я намерен вернуться в Шотландию после суда, хочу увидеть своего ребенка.
Джулиан поднялся и налил бренди в два бокала, протянув один из них Синжуну.
— А что скажешь по поводу восстания?
— Я сумею с этим справиться, — ответил Синжун, с удовольствием потягивая янтарный напиток. — Предводитель Камеронов — зачинщик всего этого. Он рвется к власти.
— Вот как ты заговорил! — воскликнул Джулиан, хлопнув брата по плечу — тому самому, в которое попала стрела Калума, оставив на нем шрам.
Синжун поморщился и невольно вскрикнул. Джулиан резко отдернул руку.
— Что случилось? Ты что, ранен?
— Все в порядке.
— Синжун, — строго произнес Джулиан, — как глава семьи, я имею право все знать.
— Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты суешь свой нос куда не следует?
— Ты, и причем не раз. Давай, выкладывай, что стряслось.
— Если тебе так нужно это знать, Калум Камерон замыслил убить меня. Его стрела ранила меня в плечо. К счастью, рана оказалась несерьезной. Как видишь, я здоров.
— Мне все это не нравится, Синжун.
— А ты думаешь, мне нравится?
— Почему ты не сообщил об этом в английский гарнизон в Инвернессе?
— Я собирался это сделать, после того как рана заживет. А потом пришло твое письмо, и у меня уже не было времени. На обратном пути я туда заеду.
— Я пошлю с тобой несколько крепких парней. Нет смысла рисковать своей жизнью.
— Посмотрим, — без энтузиазма отозвался Синжун.
Эмма поспешила прочь от двери кабинета, которую Джулиан оставил приоткрытой, и в ее ушах до сих пор звенели последние услышанные слова. Леди Флора — не любовница Синжуна, она его жена и вскоре родит его наследника. Эта новость ошарашила ее. Она удивлялась, почему Синжун уехал в Шотландию, ничего не объяснив. Она ведь тоже член его семьи и была вправе знать, что происходит с родным братом.
Она влетела в свою комнату как раз в тот момент, когда дверь кабинета распахнулась и оттуда вышел Синжун.
Суд над сэром Освальдом, который длился три дня, завершился. Его отчеты, изученные Джулианом, содержали явные несоответствия, и показаний Синжуна, включающих также сведения о сборах, которые управляющий поднял, чтобы наполнить свой кошелек, оказалось достаточно для обвинения сэра Освальда в мошенничестве и воровстве. Его лишили собственности и приговорили к четырнадцати годам каторжных работ в колониях. До отправки туда он был помещен в одну из плавучих тюрем Лондона. Все, чем раньше владел сэр Освальд, было передано Синжуну в счет возмещения убытков.