— И прилетели, — кивнул Виталик.
— Во… точно! И прилетели.
— А ты по жизни кто?
— Я-то? Патриарх.
— Что-то патриаршей мантии на тебе не вижу.
— Да я не тот патриарх, — поморщился вампир.
— Заметно.
Виталик уже понял, что к нему зашел на огонек не абы кто, а вождь клана вампиров собственной персоной.
— Ну, прилетели вы, и дальше что?
— Шо значит — что? Посадку давай! В смысле эта… вид на жительство.
— С какого перепугу? — ласково спросил царский сплетник.
— Не, я понимаю, шо у вас эта… — развел ручки патриарх, — запросто так кусаться низзя.
— Тогда чего приперся? — еще ласковее спросил Виталик.
— Так то запросто так низзя, а ежели за деньги?
— У тебя их много?
— Не-а, — мотнул головой вампир. — Поиздержались в дороге. Их много у тебя.
— У-у-у… Донор, отодвинься. Клыкастому больше не наливать.
— А чё тебе не нравится? — начал возмущаться патриарх. — Мы чё, твои земли за бесплатно охранять будем? Не дождесся! Только за деньги… а мы на эти деньги кровь будем закупать!
— Разговор пошел за интерес. — Виталику стало смешно. — Вы сами-то откуда?
— Из Европы.
— А там что не остались?
— С инквизицией не договорились, — пригорюнился вампир. — Такие упертые! И чё им, козлам, надо? Мы хорошие… — С расстройства вампир еще раз присосался к донору, и ему стало совсем хорошо.
— А что же вы, хорошие, сегодня во дворце творили, не припомнишь?
— Так мы ж не знали, шо ты их крышуешь, а тебя эта… как ее… Кали прикрывает! — Патриарх был готов заплакать. — А у нас заказ!
— Чей? — вкрадчиво спросил Виталик.
— Мы ж не знали, шо ты здесь в авторитете, — словно не слыша сплетника, продолжал жаловаться вампир. — Если бы знали, даже близко не подлетели. А заказ есть заказ.
— Чей?! — повысил голос юноша.
— Хоррроший ты мужик, — выдал патриарх, — но сказать не могу! Мне же… ик! — Вампир выразительно чиркнул себя ребром ладони по горлу. — …Сам понимаешь. Не, не могу. Пущай они, заразы, сами промеж собой разбираются.
— Кто сами? — продолжал давить Виталик.
— Ну, Кали и эта… это… сам понимаешь кто.
— Не понимаю.
— Слушшшай… ну ты чё такой упертый? Совсем как инквизиция. Ежели скажу, хана моему клану! Мы ведь слово дали. А вампиру нарушить слово — это смерть! Так что наше дело теперь сторона. Ну, короче, мы договорились. — Вампир начал подниматься. Его шатало. — Мы те охрану, ты нам де…
— Не договорились, — покачал головой Виталик. — Мне деньги самому нужны.
Патриарх плюхнулся обратно на сиденье и начал яростно чесать затылок.
— Тада так! — решительно сказал он. — Я тут одно заклинание клёвое знаю…
— Ну и что?
— От него кровь долго не сворачивается, — таинственно прошептал вампир. — Умный мужик один научил. Этот… как его… Хрипократ! Ваши лекари все одно ее зазря сливают, а так и нам хорошо, и тебе польза. За кровушку мы и без денег работать будем. А ежели еще с эльфами и троллями поможешь задружиться, то мы эту инквизицию порвем, как тузик тряпку. Пущай только сунется на Русь. Главное, шоб у них крестов и требников при себе не было.
— Надо же, как вы креста божьего боитесь.
— Не, мы не креста, мы инквизиции боимся, — честно признался патриарх. — Фанатики — это такая гадость! — поморщился вампир. — Их даже пить противно: обязательно стошнит. Даже отравиться можно. А мы ведь по жизни-то хорошие. У нас этот… как его… менталитет такой. Нам просто для жизни кровушка нужна.
— А обязательно человеческая?
— Не, не обязательно. Ежели просто подкрепиться, то кровь животных вполне сойдет, а вот для продолжения рода нам, как комарикам, именно человеческая кровь нужна. А тут инквизиция. Придурки! Они даже главную заповедь Господа своего не знают, а все туда же — сразу кол осиновый, костер!
— Это какую заповедь? — заинтересовался юноша.
Вампир приподнялся.
— Каждый, даже ангел падший, имеет право заслужить прощенье, если жить праведно начнет, — торжественно сказал он. — А мы праведно живем. Зазря никого не кусаем. — Патриарх опустился обратно в кресло, положил локти на стол, подпер ладонями бледную физиономию и уставился мечтательно на потолок. — Нас ведь ежели в церковь по-доброму пригласить, то мы и крест поцелуем, и водичкой святой обольемся.
— Хочешь сказать, если я тебе крест дам, то ты не испаришься?
— Если ты дашь — нет! — уверенно сказал вампир.
— Почему?
— Чтобы он подействовал, надобно фанатом быть, верить истово. А ты к древним богам относишься, — отмахнулся патриарх.
— Давай попробуем? — оживился юноша.
— Лучше не надо, — озаботился вампир. — Ты ведь дурной. Ежели крестом со всего размаху благословишь, то и без веры прибьешь.
— Значит, праведно, говоришь, живете, о прощении мечтаете? — задумчиво спросил Виталик.
— Ага, — мечтательно вздохнул патриарх.
— А скажи-ка мне, праведник, кто в деревне Подберезовка моих людей порвал? Целую деревню вырезал?
— То есть как вырезал? — выпучил глаза вампир.
— Вот так, под корень. Никого в живых не осталось.
— Да не может быть! — Патриарх так разволновался, что даже начал трезветь. — Ну, как приказано было, погоняли там людишек немножко, чуток кровушки, пользуясь случаем, пососали. Аккуратненько так, чтобы в вампиров никого не обратить. И улетели. Так, побаловались, считай.
— С царской семьей вам тоже приказано было баловаться?
— Не, — покаянно схватился за голову патриарх. — Царскую семью до дна выпить приказали. В вампиров их обратить. Мы согласились.
— Почему?
— Да ты чё, сплетник! Вампир на престоле — это же… это же…
— Такой бонус для вашего клана, — усмехнулся юноша. — Ладно, с тобой все ясно. Я подумаю над твоим предложением. Через пару дней найдешь меня, дам ответ. Но если до истечения этого срока я хоть одну вашу клыкастую рожу на горизонте увижу, пеняй на себя. Инквизиция тебе за счастье покажется.
— Шеф! Я все понял.
— Так сразу и шеф? — усмехнулся сплетник.
— Да я уже вижу, что договоримся!
Патриарх с трудом поднялся, затолкал донора в мешок и потащил его на выход.
— Вася, проводи, — крикнул Виталик, — и до утра меня больше не тревожь. Только в самом крайнем случае. — Юноша протяжно зевнул. — Завтра дел немерено. Имею я наконец право хоть раз в сутки по-человечески поспать?