«Журналистское расследование нашего независимого корреспондента выявило любопытные факты о деятельности одного из криминальных авторитетов Великореченска, проходящего по сводкам ЦРУ под псевдонимом Дон…»
Работалось легко. Статью Виталик накатал на одном дыхании и с удовольствием поставил в конце подпись: «Агент Петухов».
— Талант не пропьешь. Ручки-то помнят, — хвастливо сказал он агенту Петухову, трепыхавшемуся на столе в попытке освободиться от пут. — Да, Петя, теперь я тебе не завидую. Раньше за тобой только Янка охотилась, а теперь начнет охоту сам Дон! От Янкиного топора еще можно уйти, а вот от него не уйдешь! — Петух закатил глаза, собираясь упасть в обморок, но следующие слова сплетника вернули его к жизни. — Хотя ты так здорово замаскировался, что тебя теперь хрен найдешь. Боцман!!!
По ступенькам загрохотали сапоги, и в каюту вбежал Семен.
— Слушаю, кэп.
— Тут ко мне представитель независимой прессы заходил…
— Что? — изумился Семен. — А как он мимо охраны просочился? Она же… — боцман начал багроветь, — …ну, подлецы! Ну, гады! Всех до одного на рее вздерну!
— Этот представитель мой агент, а мой агент везде незамеченным пройдет, — кивнул на связанного петуха Виталик. — Срочно доставь его донесение Ваньке Левше, — протянул он боцману свое творение. — Оно должно быть в завтрашнем номере на первой полосе.
Боцман с облегчением выдохнул.
— Да-а-а… такого агента они могли прозевать. Вообще-то на твоем месте, кэп, я бы к донесениям петухов не прислушивался.
— Ты похохми у меня еще тут. К Левше бегом марш! Не успеешь до обеда обернуться, останешься голодным. Янка второй раз на стол накрывать не будет.
Семена как ветром сдуло. Завтрак на природе сорвал Дон со своими людьми, солнце уже давно перевалило за полдень, и лихая команда Виталика изрядно проголодалась. Он успел обернуться вовремя, прямо к тому моменту, когда Янка закончила накрывать на стол, и на правах боцмана со всей дури ударил в рынду, созывая команду на обед. Звон по «кораблю» пошел такой, что даже Виталика в его каюте сбросило с кровати.
Спустившись вниз, он увидел прелестную картину: сдернутая с веревки рында валялась в одном углу кают-компании, а бедный боцман в другом. Бедный, потому что его азартно охаживала ухватом Янка, а он, несчастный, только руками прикрывался, не смея дать достойный отпор «помощнику капитана». Виталик тяжко вздохнул и пошел спасать своего помощника от разбушевавшейся хозяйки.
Разбудило поутру Виталика не пение петухов, не ласковое солнышко, бросившее первые лучи в иллюминатор, а вставшая на дыбы кровать. Перепуганная Янка вцепилась в своего благоверного и вместе с ним скатилась с взбесившегося «сексодрома».
— Я только за веревочку дернула, — испуганно пискнула она, путаясь в простыне, которой пыталась прикрыть свои самые нескромные места. Девчонка по-прежнему стеснялась показываться в обнаженном виде перед Виталиком при свете дня.
— А эти подлецы включили «легкий бриз», — догадался сплетник. — Не надо было этого делать, любопытная моя.
— Я в своем доме уже и за веревочку дернуть не могу? — возмутилась Янка.
Виталик рассмеялся, привлек ее к себе и прошептал на ухо:
— Открою тебе страшную тайну: это не наш дом. Считай, что я его взял в аренду на время операции «Борзой авторитет». Как закончим, верну подворье законному владельцу, если его раньше не прибьют.
— А если прибьют?
— Тогда ближайшим родственникам. — Виталик посмотрел на бушующую постель. — Тебя не укачивает?
— А что?
— Да вот думаю: может, покачаемся на волнах? — лукаво спросил сплетник.
— Я тебе щас покачаюсь!
Юноша окинул плотоядным взглядом соблазнительную фигурку подружки, сгреб ее в охапку и прыгнул с ней в кровать. Девица была так прелестна в наряде из собственной кожи, а он так возбужден, что часа два их еще штормило. Мало того, когда матросы, отрабатывавшие номер за Нептуна, начинали уставать и качка затихала, Янка дергала за веревочку, требуя восстановить «легкий бриз». Она оценила нововведение по достоинству. Ей понравилось.
— Надо будет в моей светелке такую же сделать, — простонала разомлевшая девица.
Она сползла с постели и начала одеваться. После «легкого бриза» на твердой поверхности ее качало.
— Правильное решение. — Виталик тоже покинул продолжавшее бушевать ложе и принялся натягивать на себя штаны. Надо сказать, что и его слегка штормило. — А качать будут Васька с Жучком. Не фига им на халяву колбасу со сметаной жрать.
Янка замерла.
— Ее что, качают? — ткнула она пальчиком в постель.
— Конечно!
— Кто?
— Откуда я знаю, кого Семен назначил вахтенными? Сема! — заорал он. — Кого определил дежурным на постель?
— Да мы ее все по очереди качаем, — откликнулся снизу Семен. — Ну, вы даете! Братва упарилась!
Янка побледнела, потом покраснела, потом снова побледнела и начала озираться.
— Чего ищешь? — поинтересовался сплетник, заканчивая туалет.
— Ухват.
Кровать тут же успокоилась.
— Атас, братва! Хозяйке не понравилось!
Судя по дробному топоту подкованных сапог внизу, братва в спешном порядке покидала корабль.
— Нет, в моем доме такой постели не будет, — решила Янка.
— Качки испугалась? — рассмеялся Виталик. — Да тут штормило-то всего на пять баллов, не больше. Может, все-таки…
— В моем доме качки не будет, — отрезала девица. — Я сама тебя укачаю. И не на пять баллов, а на все двадцать пять!
— Заметано.
— Кэп! — послышался голос Семена со стороны двора.
— Чего тебе? — высунулся из иллюминатора юноша.
— Тут у ворот посыльный от царя-батюшки топчется. Говорит, Гордон тебя на заседание боярской думы вызывает.
— Иду!
Виталик затолкал в перевязь пистолеты, накинул поверх пиратского прикида шубу с царского плеча, надел на голову боярскую шапку.
— С подворья ни ногой.
— А ежели к больному вызовут?
— Подождут. Мне твоя жизнь дороже жизни всех больных Великореченска.
— Да ты что, с ума сошел? Я лекарка! Это мой долг.
— Твой долг — дождаться дома мужа. Да не волнуйся ты так. Я приказал всех больных пока к Лильке направлять.
Сплетник чмокнул на прощание Янку, выскочил из спальни, пересек «кают-компанию» и вышел во двор.
— Хозяйку до моего возвращения никуда не выпускать, — коротко бросил он Семену на ходу.
Филька с Митяем поспешили открыть перед ним ворота, около которых уже стояла запряженная карета с надписью «АВТОРИТЕТ».