Селима небрежно пожала плечами.
— Так часто делается. Мы были бедны, а ртов в семье было много. Из всех сестер я обещала стать самой красивой.
— Как жалко, что все так случилось, — сочувственно проговорила Криста.
— А мне не жалко. Какое будущее ждало меня в нашей деревушке? Крестьянская жизнь? Забота о жестоком муже и куче ребятишек? Мне повезло гораздо больше, чем моим братьям и сестрам.
— Да, я понимаю, — выдавила из себя Криста. Но, по правде говоря, объяснения Селимы ни в чем ее не убедили. Криста не считала, что делить мужчину с другими — это идеальное положение для женщины. Так же, как и жить за высокими стенами в вечной праздности и знать, что ты нужна только для удовольствия.
— Идем, Криста, — пригласила Селима, взяв ее за руку. — Калим приказал, чтобы за тобой хорошо ухаживали и чтобы ты не скучала. Хочешь искупаться? Остальные женщины очень хотят тебя увидеть.
Криста кивнула и подумала, что ванна будет как нельзя более кстати. Она последовала за Селимой в большое помещение под открытым небом с бассейном в центре. Вокруг бассейна расположились три молодые женщины, в той или иной степени обнаженные, им прислуживали несколько женщин постарше. Когда появилась Криста, беззаботный щебет разом смолк, и на нее уставились три пары любопытных глаз. Криста остановилась, рассматривая женщин с тем же вниманием, с каким они изучали ее, и слушала, как Селима называет ей каждую по имени.
Жейда — женщина восточного типа, прелестная и хрупкая, как орхидея. Наружные уголки огромных темных глаз приподнимались к вискам, кожа напоминала полу распустившийся цветок магнолии, а прямые черные волосы спускались до талии, как широкая атласная лента.
Беба, негритянка, была похожа на статуэтку из полированного черного дерева. Черные курчавые волосы облаком обрамляли лицо, подобного которому Криста никогда не видела. Оно притягивало взгляд, завораживало: бархатные глаза, точеный нос, широкие, мясистые губы. Беба была высокой, гибкой и двигалась с безотчетной животной грацией.
Четвертая наложница Калима, черкешенка Алита, казалась почти девочкой. Золотые кудри обрамляли невинное полудетское лицо, но еще не развившаяся фигура обещала формы более пышные, чем у трех остальных женщин. Кроме Селимы, никто не говорил по-английски, но все три женщины с удовольствием объяснялись с Кристой с помощью восклицаний, жестов и приветливых улыбок. Селима уже предупредила их, что Криста не угрожает их положению в доме Калима, потому что не предназначена для постели хозяина.
Криста купалась в бассейне с наслаждением, в котором стеснялась себе признаться, а потом одна из прислуживающих женщин сделала ей массаж: благоуханное масло впитывалось в кожу, делая ее гладкой и свежей, как у ребенка. Криста даже с аппетитом поела, попробовав каждое новое, необычное блюдо. Все пять женщин ели вместе, а Селима переводила вопросы и ответы.
Криста пыталась отказаться, когда после купания ей дали наряд, ничем не отличавшийся от того, что было на четырех наложницах. Однако, когда стало ясно, что ни на что другое рассчитывать не приходится, она неохотно облачилась в шальвары из тонкого переливчато-голубого шелка с серебряной нитью. На лодыжках и бедрах ткань была стянута завязками из тесьмы, расшитой бисером цвета темного вина и серебряными шариками. Выше бедер тело Кристы оставалось практически обнаженным, не считая крошечного болеро без рукавов из цветастого шелка, расшитого серебром, которое только-только закрывало ее груди. В качестве завершающего штриха ее серебристые волосы убрали назад и перевязали пунцовой лентой. Когда все было закончено, женщины окружили Кристу и долго рассматривали ее, издавая возгласы восхищения и хлопая в ладоши.
Когда настало время расходиться по своим комнатам, к юной Алите подошел слуга, что-то шепнул ей на ухо, потом сразу же удалился. По широкой улыбке, озарившей лицо Алиты, Криста поняла, что черкешенке выпала честь услаждать Калима этой ночью. Она лениво подумала о том, как Калим решает, какую из женщин взять в постель, — вытягивает соломинку или пользуется каким-нибудь другим способом.
Хотя в последующие дни Криста не испытывала недостатка в обществе, ее одолевала скука. В конце концов, сколько можно чистить перышки и вести пустые разговоры? Сколько можно сплетничать и плескаться в бассейне? Сидя у воды обнаженной или полуодетой, Криста все время испытывала неловкость, потому что ее не покидало ощущение присутствия кого-то постороннего. Но как она ни приглядывалась, она не видела никого, кроме женщин Калима и их слуг. Криста пыталась справиться с этим странным чувством, но оно не покидало ее.
Наконец Селима нашла прекрасный способ бороться с одуряющей скукой. Она начала учить Кристу арабскому языку и одновременно совершенствовала свой английский. Потом и остальные женщины стали принимать участие в этой забаве, и в скором времени в их разговорах слышалась то арабская, то английская речь. Криста поняла, что всех четырех женщин природа наделила острым умом, только у них не было возможности его развить.
Неделя шла за неделей, и все это время Криста строила планы побега, надеялась, что когда-нибудь ей представится возможность привести их в исполнение, К несчастью, этого не случалось. Даже в тюрьме ее не сторожили бы столь бдительно, как охраняли женскую половину дома Калима. Казалось, только во сне она оставалась без присмотра.
В конце месяца Криста обнаружила, что она неплохо освоила арабский и что стала жертвой какого-то странного недуга.
Однажды она проснулась ранним сияющим утром и почувствовала странные спазмы в желудке. Решив, что это скоро пройдет само собой, она ничего не сказала о своем недомогании Селиме. И действительно, через несколько часов она уже чувствовала себя совершенно здоровой. На следующий день повторилось то же самое, но на этот раз ее стошнило. В комнате гут же появилась Селима в сопровождении служанки.
— Что с тобой, Криста, тебе плохо? — встревоженно спросила Селима. — Давно это с тобой?
— Второй день, — беспечно ответила Криста. — Это быстро проходит, так что беспокоиться не о чем.
Селима задумчиво прищурила темные глаза и окинула внимательным взглядом стройную фигуру Кристы.
— Ты скажешь мне, если это повторится? — попросила она, начиная догадываться о странной болезни англичанки.
— Конечно. Но это нестрашно, скоро пройдет. Но приступы тошноты продолжались каждый день в течение недели, и тогда Криста забеспокоилась и рассказала об этом Селиме, которая тут же сообщила о недуге Кристы своему господину.
— Англичанка заболела? — встревожился Калим. — Ты советовалась с моим лекарем? Селима, я доверил тебе нашу гостью и надеялся, что с ней ничего не случится.
— Я не виновата в болезни Кристы, — возразила Селима. — Я родилась в большой семье и хорошо знакома с такими недомоганиями. Криста просто носит ребенка.
Из уст Калима посыпались проклятия, Селима сжалась от страха. Калим на нее сердится? Неужели он ее накажет: