– Я не могу выйти за тебя замуж, Горди.
Гордон прищурился и с подозрением взглянул на Сьерру:
– Почему? Может быть, ты скрываешь от меня что-то? Я не потерплю больше твоих глупых выходок, Сьерра. Если у тебя есть действительно разумные причины, по которым наша свадьба может быть отложена на какое-то время, скажи мне об этом прямо.
Сьерра скорее умерла бы, чем призналась бы Горди, что носит под сердцем ребенка Рэма.
– Я не люблю тебя, – сказала она.
Гордон насмешливо фыркнул:
– Какое отношение имеет любовь к нам с тобой? Мы всегда прекрасно ладили друг с другом. Мы нравимся друг другу. Я и подумать не могу о другой женщине, на которой я мог бы жениться. Я прошу тебя только об одном: веди себя как порядочная женщина и роди мне наследников. Ты всегда была большой фантазеркой. Но жизнь ничего общего не имеет с фантазией, дорогая. После свадьбы я получу банк, а ты все, что твоей душе угодно.
«Все, кроме любви», – отрешенно подумала Сьерра.
– Симпатия – недостаточный фундамент для брака, Горди. Такие взаимоотношения не принесут нам счастья.
– Симпатия перерастает в любовь. Мало кто вступает в брак по любви. Я не принимаю ответа «нет», Сьерра. Вне зависимости от того, согласишься ты на мое предложение или нет, свадьба состоится в назначенный день.
Сьерра чуть не расхохоталась ему в лицо. Как только Горди познакомится с Райдером, он сразу же забудет о своих настойчивых требованиях и прекратит заставлять ее делать то, чего она не хочет. Но Сьерра не стала рассказывать Горди о своем брате. Пусть это будет сюрпризом для него. Во многом Райдер все еще оставался диким шайенном.
– Я зайду к тебе завтра, – мрачно сказал Гордон. – Надеюсь, что застану тебя в лучшем расположении духа. Ты себя хорошо чувствуешь? У тебя усталый вид сегодня, и ты необычно бледна.
– Я чувствую себя прекрасно, но вряд ли мое расположение духа улучшится.
Гордон снисходительно потрепал Сьерру по плечу.
– И тем не менее жди моего визита после полудня.
– Послезавтра Райдер и Ханна собираются приехать в город, – сообщила Эбби сестре, как только Гордон ушел. Она была в соседней комнате и все слышала. – Уверяю тебя, он выставит Гордона Линча за дверь. Если ты этого, конечно, хочешь, – поспешно добавила она.
– Я не могу вступить в брак с Гордоном и уверить его в том, что он – отец моего ребенка, – промолвила Сьерра, жалко улыбнувшись. – Я решила навестить сегодня Рэма.
– Я пойду с тобой, – твердо заявила Эбби.
– Нет, Эбби, спасибо, но я должна это сделать одна. Кроме того, в твоем положении опасно предпринимать такую далекую прогулку. Со мной будет все в порядке, поверь мне.
* * *
Рэм сидел в своем номере с бутылкой бренди в руках. Его мучили душевное смятение и растерянность, они нарушили его сон и преследовали его в течение дня. С тех пор как он узнал о существовании мальчика, который, возможно, был его сыном, Рэм плохо спал по ночам. Рэм своими глазами наблюдал, как скверно Джейсон обращался с мальчиком, и сердце Рэма разрывалось от боли при мысли о том, что бедный Томми всю свою жизнь вынужден был выносить издевательства и побои.
О Господи! Томми мог быть его сыном, но с таким же успехом он мог быть сыном Джейсона. Джейсон, похоже, имел какие-то основания упрямо отрицать свое отцовство. Ему, по-видимому, нравилось издеваться над мальчиком.
Рэм не знал, что делать. Сьерра была совершенно права, когда просила его простить и забыть своих обидчиков. Но ее слова не нашли тогда отклика в его сердце. Из-за своего упрямства он потерял единственную женщину, которая была бесконечно дорога ему. Как он мог так поступить?
В тот момент, когда Рэм увидел Томми, он передумал убивать Джейсона. Более того, возможно, это желание пропало у него намного раньше. Что же касается Доры, то о расправе с ней не могло теперь быть и речи. Она была матерью ребенка, который, возможно, был его сыном. Рэм все еще ненавидел Дору, но вместе с тем он жалел ее. И эта жалость была, пожалуй, сильнее ненависти.
Рэм вздохнул и опустил голову на руки. Что ему теперь делать с Томми? Как поступить? Рэм чувствовал свою ответственность за мальчика, вне зависимости от того, был ли он его отцом. Джейсон ненавидел ребенка, а Дора или не хотела, или не могла взять малыша под свою защиту. Может быть, она боялась Джейсона так же сильно, как Томми. Но скорее всего ей было просто наплевать на сына.
Все в его жизни шло вкривь и вкось, и Рэм уже утратил надежду когда-нибудь выбраться из этой запутанной ситуации. Он страдал от мысли, что навсегда потерял Сьерру, к которой испытывал такую отчаянную, всепоглощающую страсть. Сьерра вызывала в его душе восторг, как ни одна женщина, встретившаяся на его пути. Она разбудила дремавшие в нем чувства. Сьерра обладала порывистым характером и истинным мужеством. Не многие женщины отважились бы на путешествие по дикому, опасному краю, чтобы найти своих потерянных родственников.
Рэм живо представил себе ее упругую грудь, вишневого цвета соски, все ее соблазнительное тело в моменты близости. В Сьерре не чувствовалось никакого притворства, она искренне отвечала ему на его любовь, отдав все – свое сердце, душу и тело. Рэм лишил ее девственности, ничего не дав взамен, кроме чувственного удовольствия. Он не имел даже права говорить ей, что любит ее, поскольку все еще был женат.
Рэм осушил уже половину бутылки бренди, когда услышал шум в коридоре за дверью. Оглушенный алкоголем, он реагировал на происходящее очень медленно. Слишком медленно.
– Рэм, открой мне! Это Дора. Пожалуйста, открой дверь, мне надо поговорить с тобой.
Рэм вскочил на ноги, опрокинув при этом стул, на котором сидел, и тот с грохотом упал на пол.
– Дора? Что тебе, черт возьми, здесь надо?
– Прошу тебя, Рэм, открой, я в отчаянии. Со мной Томми.
Имя мальчика подействовало на Рэма больше, чем мольбы Доры. Он распахнул дверь. Дора ворвалась в комнату, держа за руку Томми. Рэм закрыл дверь и, нахмурившись, повернулся к Доре.
– Я не могла не прийти, Рэм, – начала Дора, запыхавшаяся от волнения и быстрой ходьбы. – Я больше не могу это выносить. Джейсон беспробудно пьет все эти дни, с тех пор как ты появился в городе. Он боится тебя, бьет меня, а затем накидывается на Томми.
Дора повернулась к свету, и Рэм увидел синяк на ее щеке и заплывший глаз. Рэм выругался.
– Мне давно уже следовало убить этого ублюдка, – пробормотал он и приподнял лицо Томми за подбородок. – Он избил тебя, сынок?
Лицо Томми было покрыто кровоподтеками, но мальчик, несмотря на боль, слабо улыбнулся Рэму:
– Ничего, сэр, я привык. Но мне не нравится, когда он бьет маму.
– Оставайтесь здесь, – бросил Рэм и устремился к двери.
– Куда ты? – воскликнула Дора.
– Я сниму комнату для тебя и Томми. Мне все равно, что происходит с тобой и Джейсоном, но я не могу вынести мысль о том, что этот ублюдок избивает Томми.