— Папа, тигров нельзя убивать, они в Красной книге.
— Этого можно, — сказал я. — Только все не получается.
И вдруг Тигр заговорил. Во время нашей предыдущей встречи он не проронил ни слова, и я, честно говоря, был уверен, что он и не умеет говорить…
— Уйдите. Вы мне не нужны.
— И ты нам не нужен, — ответил Гесер. — Почему бы не уйти тебе?
Тигр покачал головой. (Интересно, как это видит Надя? Говорящего тигра? Шер Хана из мультика про Маугли?)
— Пророчество не должно быть услышано.
— Он всего лишь маленький мальчик, — сказал Гесер. — Оставь его в покое, дай ему время. Пусть пророчество прозвучит в пустоту. Пусть его не услышат.
— Риск, — сказал Тигр. — Прежде всего он пророк. Уже потом он — мальчик. Уйдите.
— Дай ему время, — повторил Гесер.
Вместо ответа Тигр пошел вперед. Видимо, время для разговоров кончилось.
Что именно сделали Великие, я не понял. Коридор будто затянуло разноцветной огненной паутиной. Синие, красные, зеленые, оранжевые нити повисли в воздухе, Тигр напоролся на них, его лицо исказилось, будто от боли. Но он продолжал идти. Медленно, но верно.
— Антон, уходите! — рявкнул Гесер.
Я посмотрел на Надю. Крепче сжал ее руку. Кивнул.
— Мы должны уйти, папа? — очень спокойно спросила она.
Я кивнул.
— Ему нужно совсем чуть-чуть, — сказала Надя. — Давай я…
— Мы уходим! — выкрикнул я. — Открывай портал! Я приказываю!
— Папа, ты не можешь мне приказывать убежать!
— Я приказываю не как папа, а как работник Дозора!
Надя смотрела на меня, и я не знал, сработает ли это. Мы с детства учили ее уважать Ночной Дозор. Объясняли, что сказанное дозорным — это приказ. Что с магией не шутят. Но она была маленькой девочкой, для которой все сказки всегда заканчивались хорошо, — и я видел, что в ее глазах сейчас бушует энергия, способная затопить всю Москву… вот только поможет ли это против Тигра — не знал никто.
— Надя, я прошу тебя, — повторил я устало.
В глазах у дочки блеснули слезы. Она сжала губы, кивнула — и рядом с нами открылся портал. Я глянул на Тигра — тот уже прошел половину коридора. Он не атаковал, мы не были его врагами… мы были лишь помехой, он шел убивать пророка.
Я взял Надю за руку, потянул к порталу…
И в этот миг Тигр остановился. Поднял руку, совсем по-человечески потер лоб. И улыбнулся.
За нашей спиной открылась дверь, и маленький пророк Кеша вышел в коридор. Он был весь взмокший, словно толстяка заставили заняться физкультурой. Глаза у него были слегка осоловевшие, дурные, смотрел он на нас растерянно, едва узнавая. Из носа текла кровь.
— Все хорошо, — сказал Тигр. — Я ухожу.
Похоже, он собирался просто уйти — по коридору. Но пол под его ногами внезапно проломился, брызнуло в стороны бетонное крошево и доски. Запущенный Жермензоном еще в первую схватку голем все-таки догнал противника.
С выражением крайнего удивления на лице Тигр провалился в яму, где земля клокотала, будто кипящая каша. Мелькнули руки голема, нога Тигра… на секунду мне показалось, что я вижу длинный полосатый хвост, торчащий из земли будто исполинский червяк…
И все исчезло.
— Боюсь, он его не убил, — сказал Жермензон. — Боюсь, он просто не счел нужным сражаться…
Цветная паутина гасла. Гесер и Жермензон смотрели друг на друга, медленно начиная улыбаться.
Я наклонился к Наде и тихо спросил:
— Как ты ему помогла?
Обернувшись на Кешу, Надя привстала на цыпочки и прошептала мне в ухо:
— Я сказала, что, если он сейчас же не скажет свое дурацкое пророчество, я его изобью и всем расскажу, что его побила девчонка.
— И он поверил? — спросил я.
— А я ему дала по носу.
Я достал из кармана носовой платок, подошел к мальчику. Протянул платок и сказал:
— Запрокинь голову и прижми к носу. Сейчас мы позовем… доктора.
И пока он растерянно запрокидывал голову — разжал ему пальцы, забрал крепко стиснутую игрушку и сунул в свой карман.
— Повезло, — сказал Гесер, подходя. — Пророчество никто не услышал, Тигр ушел. Поздравляю тебя, малыш, все беды позади!
— Повезло, — повторил я за Гесером.
Игрушечный телефон, который я забрал у Кеши, жег мне карман. Я не знал, рискну ли нажать на кнопку и проиграть то, что на нем записано. И записано ли там вообще что-то.
Но хорошо хотя бы то, что сумеречная тварь ничего не понимает в современных детских игрушках.
— Сегодня урок проведу я, — сказал Городецкий. — Анна Тихоновна заболела.
— А что с ней? — забеспокоился Павел. — Что-то магическое?
— Холецистит, — ответил Антон.
— Это можно вылечить заклинанием, — сказал Павел. Ему было двадцать с небольшим, он был из поколения, выросшего на компьютерных ролевых играх и книжках о Гарри Поттере.
— Можно, — согласился Антон. — Но зачем, если можно выпить желчегонное?
— Магией быстрее, — не сдавался Павел.
— И сложнее. Как ни странно, но проще всего магическому лечению поддаются смертельные заболевания. Банальные простуды, желчные колики и геморрой легче вылечить обыкновенными средствами. К тому же всегда стоит экономить силы и возможности магического вмешательства.
— Зачем? — Павел оглянулся на остальных учеников, будто ища поддержки. — Мы гораздо сильнее Дневного Дозора.
— Вот об этом и поговорим, — кивнул Антон. Прошелся по классу, разглядывая учеников — десять Иных, десять будущих магов и волшебниц. Шестеро взрослых, четверо детей и подростков. Обычные пропорции — возраст, в котором удается определить в человеке Иного, бывает самым разным. Младшему ученику, пророку Иннокентию Толкову, — десять с половиной, старшему — волшебнице Галине Станиславовне, пятьдесят два года. Кто-то из них придет в Дозор, а кто-то решит продолжить жить человеческой жизнью… почти человеческой. — Сколько, на ваш взгляд, учеников в Дневном Дозоре?
— Десять, — сказал Павел.
— Увы. — Городецкий покачал головой.
— Сто, — ответила Надя.
— Ответ не засчитывается, — сказал Городецкий. — Ты слышала об этом дома.
— Ну и что? — возмутилась Надя. — Какая разница, где я слышала?
— Ну, ты все равно ошиблась, — пожал плечами Антон. — Это было давно.
— Сто пятьдесят три, — пробормотал Иннокентий.