Читатель! История моя окончена. Над этой маленькой драмой опускается занавес. Я мог бы предложить, конечно, вашему вниманию картины, рисующие дальнейшую судьбу действующих лиц, но достаточно будет и краткого итога. Пусть фантазия ваша дополнит остальное.
Вам, несомненно, приятно будет узнать, что Эжени Безансон вернули ее имение, которое заботами верного Антуана скоро опять пришло в прежнее цветущее состояние.
Но есть, увы, невозвратимые утраты — разве вернешь юные надежды, жизнерадостность, очарование первой любви!
Не думайте, однако, что Эжени Безансон поддалась отчаянию, что она навсегда осталась жертвой своей несчастной любви. Нет, у нее была твердая воля, и она употребила все усилия, чтобы вырвать из сердца роковую страсть.
Время и чистая, спокойная жизнь залечивают такие раны, но несравненно большее облегчение может принести участие того, кого любили. Это участие взамен любви Эжени познала в полной мере.
Ее юные надежды рухнули, веселость померкла, но ведь есть иные радости в жизни, помимо игры страстей, и, может быть, не на стезе любви находим мы истинное счастье.
О, если бы я мог этому поверить! Если бы я мог убедить себя, что это безмятежное спокойствие, эта светлая улыбка говорят о душевном мире! Увы, я не хочу кривить душой. Року нужны жертвы. Бедная Эжени! Бог да смилостивится над тобой! О, если бы я мог погрузить твое сердце в струи Леты!
А Рейгарт? Читатель, вероятно, обрадуется, узнав, что честный доктор преуспел и, отложив ланцет, стал знатным землевладельцем и, более того, выдающимся законодателем, одним из тех, кому принадлежит честь составления нынешнего кодекса законов штата Луизиана, наиболее прогрессивного в цивилизованном мире.
Вам приятно будет также узнать, что Сципион с Хлоей и малюткой Хло вернулись в свое старое и теперь счастливое гнездо, что заклинатель змей сохранил обе свои мускулистые руки и уже никогда больше не должен был искать прибежища в дупле.
И вас не огорчит известие о том, что Гайар провел несколько лет в батонружской тюрьме, а потом куда-то бесследно исчез. Говорят, что под вымышленным именем он вернулся к себе на родину, во Францию. Доказать его виновность не составило труда. Антуан давно подозревал коварного адвоката в том, что он замыслил ограбить их подопечную, и решил его испытать. Плот из стульев все-таки не потонул, и верный управитель добрался до берега, но много ниже по течению. Никто не знал, что он спасся, и чудаковатый старик решил на время скрыться, что дало ему возможность быть невидимым свидетелем всех неблаговидных дел Доминика Гайара.
Как только адвокат уверовал в его гибель, он стал действовать смелее и вскоре довел дело до известной нам распродажи. Все произошло так, как и предвидел Антуан, и, выступив в качестве истца, он быстро добился осуждения адвоката. Приговоренный к пяти годам заключения в исправительной тюрьме, Гайар уже более не встречался с действующими лицами этой истории.
Вряд ли также вы будете сожалеть, узнав, что бандита Ларкина постигла примерно такая же участь, что Рафьен — охотник за людьми — утонул во время наводнения и что торговец неграми сделался впоследствии похитителем негров, и за это преступление суд Линча приговорил обвалять его в дегте и перьях.
«Охотников» Чорли и Хэтчера я никогда больше не встречал, но мне известна их судьба. Отважный, но беспутный шулер-джентльмен Чорли был убит на дуэли креолом из Нового Орлеана, с которым он повздорил за картами. Банк Хэтчера вскоре «лопнул», и после долгой полосы невезения игрок окончательно превратился в мелкого жулика.
«Торговца свининой» я встретил много лет спустя в Мексике как удачливого банкомета. Он отправился туда следом за американской армией и составил себе огромное состояние, держа игорный притон для офицеров. Но ему недолго пришлось наслаждаться своим добытым нечестными путями богатством. В Вера-Круце он схватил тропическую лихорадку, и прах его давно смешался с песками этого унылого побережья.
Итак, дорогие читатели, мне как автору выпало счастье воздать по заслугам всем действующим лицам, которые прошли перед вами на страницах этой книги.
Но я уже слышу, как вы восклицаете: а куда он девал героя и героиню? Позабыл о них?
Нет, я о них не забыл. Неужели вы хотите, чтобы я описывал свадебный обряд, его великолепие и пышность, ленты и бутоньерки и последующее неземное блаженство?
Упаси меня Гимен! (27) Все это я предоставляю восполнить вашей фантазии, если только она пожелает. Но весь интерес к приключениям влюбленного обычно утрачивается с достижением заветной цели, рассказ даже не всегда доводится до алтаря, а читатель вряд ли пожелает приподнять завесу, скрывающую мою мирную супружескую жизнь с прекрасной квартеронкой.