Взрывы дикого, безумного смеха трижды раздались под развесистыми ветвями сейбы и, отраженные от скал, глухо раскатились по всему ущелью. Смех этот вспугнул обитателей темного озера. Закричал журавль, послышался пронзительный вопль ибиса. Не успели замереть эти звуки, как сверху, с края ущелья, донесся другой, совсем иной звук - как будто кто-то свистнул, вложив пальцы в рот.
Чакра не испугался: он знал, что это условный сигнал от того, кого он ждет.
- Вот и старик явился, - пробормотал колдун, пряча под настил бутылку с остатками рома. - Побудь-ка пока здесь, - обратился он к бутылке, как к живому и любимому существу. - А гостя мы попотчуем приятными новостями. Старая ящерица взовьется от радости, как услышит их. Чакра не стал бы с тобой связываться, со старым плутом, да только нам с тобой здесь по пути... Ну, чего ты там рассвистелся?
Последнее было сказано потому, что сигнал повторился. Он прозвучал ближе, где-то возле озера. Очевидно, гость успел спуститься вниз и поджидал там хозяина.
Свист раздался в третий раз. Не медля больше, странный перевозчик, мрачный, как сам Харон [18] , направился к лодке и снова повел ее через озеро. Когда челн подплыл к берегу, там уже стоял человек, только что спустившийся по лианам и сучьям с крутой скалы. При свете луны можно было рассмотреть синий сюртук, касторовую шляпу, темные очки и огромный зонт. Чакре не нужно было вглядываться в лицо, чтобы узнать посетителя: он знал его и ждал. Они не обменялись ни словом. Только когда Джесюрон, ухватившись за ветку, хотел прыгнуть в челн, Чакра предупредил его:
- Осторожнее, масса Джек, не толкните лодку, ее может снести к водопаду. Я и так еле-еле удерживаю старую посудину. Если я не совладаю с течением, тогда конец и ей и нам.
- Вот как! Настолько опасно? - Джесюрон взглянул туда, где грохотал водопад, и по спине у него пробежали мурашки. - Ничего, Чакра, не бойся. Я войду в лодку легонько, как перышко.
И Джесюрон опустил в лодку сперва зонт и уж потом последовал за ним и сам, ступая так осторожно, словно на дне лодки стояла корзина с яйцами. Гребец благополучно пересек озеро и, привязав лодку, повел своего посетителя к хижине.
Войдя в храм и взглянув на фантастические украшения на стенах, Джесюрон, однако, в отличие от мулатки, не обнаружил признаков ни удивления, ни страха. Ясно было, что он здесь не впервые. Он не высказал также и особого почтения к храму, развязно усевшись на бамбуковый настил и удовлетворенно хмыкнув. Потом он вытащил из широченного кармана сюртука нечто, оказавшееся бутылкой. Этикетка на ней сообщала, что в ней содержится коньяк. Радостное восклицание жреца показывало, насколько он доволен таким началом беседы.
- Стакан у тебя найдется? - обратился Джесюрон к хозяину.
- Нет. А это не сойдет? - И Чакра протянул гостю небольшую тыквенную кружку.
- Великолепно! Такое питье отлично пьется из любой посудины. Капитан Джоулер привез мне эту бутылочку в прошлый раз, когда вернулся из плавания. Глотнем разочек, друг мой Чакра, а уж потом приступим к делу.
Довольное хрюканье возвестило, что предложение принято.
- Ух! - крякнул колдун, выпив свою порцию.
- Да, недурно, - подтвердил Джесюрон, проделав то же самое.
Затем достойные собутыльники приступили к разговору. Первым заговорил Джесюрон.
- До меня дошли довольно странные слухи, - сказал он. - Может, и ты уже слышал? Знаешь, кто умер?
В глазах жреца вспыхнула свирепая радость.
- Ага! - воскликнул он. - Значит, он наконец протянул ноги?
- Кто это «он»? Я, кажется, не называл ничьего имени. - Джесюрон с притворным удивлением поглядел на колдуна. - Правда, ты знал, что судья Бэйли болел, очень тяжело болел, и что надежды на его выздоровление не было. Да, он уже в гробу. Вчера скончался, бедняга...
Жрец Оби испустил глубокий вздох. Не сожаления, нет. Напротив, то был вздох полнейшего удовлетворения, какое не выразишь словами.
- И какое совпадение, - продолжал Джесюрон деланно простодушным тоном: ведь совсем недавно перед этим умер мистер Риджли. Кажется, это двое из тех судей, которые приговорили тебя к смерти, Чакра, - не так ли? Видно, их покарала за тебя рука Провидения.
- А может, рука дьявола? - Чакра многозначительно ухмыльнулся.
- Бог ли, черт ли - нам все равно. Главное, Чакра, ты отомщен, а кто тут вмешался, не так уж важно. Двое злейших врагов больше не опасны тебе, Чакра. А третий...
- ...скоро последует за ними, - докончил за него Чакра и хитро подмигнул.
- А что? - перешел вдруг на серьезный тон его собеседник. - Ты что-нибудь слышал? К тебе приходила Синтия?
- Только что ушла, всего с четверть часа назад.
- И что же? Она согласна?
- Не беспокойтесь, все сделает, что понадобится. Она теперь во власти Оби он заставит ее сделать все, что ему угодно. Оби, великий бог, всесилен...
- Да-да, все это я знаю, - прервал его Джесюрон. - А если Оби не подействует, то тогда ты, Чакра, не оплошаешь. Знаю, у тебя найдется зелье посильнее чар Оби и всех богов, вместе взятых.
Они понимающе поглядели друг на друга.
- Сколько времени потребуется, чтобы твое снадобье оказало нужное действие? - спросил Джесюрон, помолчав и как будто мысленно произведя какие-то расчеты.
- Столько, сколько надо. Если нужно, Чакра самого сильного здоровяка отправит на тот свет за три дня. А можно и за три часа, только это опаснее. Будет больше похоже на яд, чем на чары Оби. Да и три дня тоже слишком короткий срок. Три недели - вот самое подходящее. Тогда получится похоже, будто это болезнь - горячка или тиф. И ни у кого никаких подозрений.
- Три недели, говоришь? И никаких симптомов, никто ничего не заподозрит? Ты уверен, что этого достаточно? Помни, Чакра, Лофтус Воган силен, как бык.
- Через три недели сил у него останется не больше, чем у новорожденного теленка. Трех недель не пройдет, как ему будет крышка. Но бог Оби ведь не негр, он, как белый господин, любит, чтобы ему платили. Оби не станет ничего делать, пока ему не заплатят.
- Да-да, разумеется, Оби свое получит. Но сколько же все-таки он хочет за работу?
- Если самому Оби это дело не нужно, он берет сто фунтов, а если дело ему по душе, то всего пятьдесят.
- Пятьдесят фунтов! Деньги немалые, друг Чакра. Ведь дельце для Оби очень даже соблазнительное, а? Это также и его враг, он должен отомстить.
- Верно, Чакра это знает. Вот потому Оби и требует только пятьдесят. Враг сильный, одолеть его трудно. Другой колдун запросил бы все сто. Но, кроме Чакры, никто за это не возьмется, одному только старому Чакре дана такая сила.