- Справимся!
- Вам надо напасть на них из засады.
- А если мы кого-нибудь из них подстрелим?
- Это сколько угодно. Главное, чтобы касадорам удалось бежать.
- А почему бы их просто не укокошить? Ведь надо ж быть такими дураками, чтобы попасться!
- Нет, Чакра, убивать их не следует. Они мне еще пригодятся. Посули Адаму щедрую награду. Я не поскуплюсь, только бы вы обстряпали мне это дельце чистенько.
- Ладно, масса Джек, положитесь на нас с Адамом. Мы не оплошаем.
И с этими словами Чакра зашагал за Джесюроном к Утесу Юмбо.
Увидев мертвую, как он решил, Кэт, Герберт Воган в порыве горя издал душераздирающий вопль, бросил ружье и опустился на колени перед телом. Приподняв голову девушки и глядя в ее дивное даже в смерти лицо, Герберт прижался к нему и не переставая целовал холодные, бесчувственные губы, как будто надеясь жаром любви вернуть ей жизнь. Он забыл о стоявших рядом темнокожих охотниках. Они же, из уважения к его горю, хранили полное молчание. Никто не проронил ни слова, ни звука. Только у Кубины вырвалось рыдание. Он оплакивал трагическую кончину только что обретенной сестры.
Не скоро смог Герберт оторваться от любимого лица, долго еще осыпал он его нежными поцелуями. В первый и в последний раз целовал он эти губы. Факел Кубины почти догорел. И только тут, заметив, как замелькало угасающее пламя, Герберт опомнился и бережно опустил на землю голову Кэт. Поднявшись на ноги и слабо махнув рукой товарищам, он понуро зашагал к выходу.
Осторожно подняв девушку, мароны понесли ее к хижине и там положили на бамбуковый настил. Сами они из чувства деликатности тотчас вышли. Остались лишь Герберт и Кубина. Некоторое время оба они молчали.
- Я не могу понять, - сказал наконец Кубина хриплым от волнения голосом, что ее убило... Может быть, она умерла от страха, увидев Чакру?
У Герберта вырвался стон: говорить он не мог.
- Ведь на ее теле нет ран, нет следов ударов... Бедняжка! У нее на губах что-то запеклось, но это не кровь...
- Боже! - воскликнул Герберт, охваченный новым приступом горя. - В один день погибли оба - и отец и дочь! И оба пали жертвами злодеяния.
- И жертвами одного злодея, - добавил Кубина. - Готов поручиться: кто подстроил убийство судьи, тот так или иначе погубил и дочь. Чакра - только послушное оружие. Задумано было все это другим - и вы знаете кем.
Герберт не успел ничего ответить: дверь заслонила громадная фигура. Это Квэко, узнав про беду, поспешил сюда, как только один из товарищей сменил его на страже у лодки. Подавленные горем, Герберт и Кубина почти не обратили на него внимания.
Не дожидаясь приглашения, Квэко вошел и некоторое время стоял у настила, печально глядя на прелестные, неподвижные черты Кэт. Но вдруг выражение его лица начало меняться. С каждой секундой оно становилось все веселее и веселее. Как ни были поглощены горем Герберт и Кубина, они это наконец заметили. Их охватило негодование.
- Послушай, Квэко, - с упреком обратился к нему Кубина, - сейчас не место и не время предаваться веселью! Как можешь ты улыбаться, когда рядом с тобой люди в таком горе?
- Да, право же, Кубина, - весело ответил Квэко, - я не знаю, с чего это вы вздумали печалиться? Ведь не по судье же проливать слезы? Мы его уже давно оплакали.
Такой шутливый, легкомысленный ответ поверг Герберта и Кубину в изумление. Они во все глаза смотрели на Квэко. Что с ним? Не сошел ли он с ума?
- В присутствии смерти, - сказал Кубина, бросая уничтожающий взгляд на своего помощника, - тебе следовало бы оставить свои неуместные шутки и дурачества. Не пристало тебе...
- Смерти, говоришь? А кто же здесь умер?
От удивления они не могли вымолвить ни слова и только смотрели на Квэко.
- Если вы это насчет мисс Кэт, - продолжал Квэко, - то готов биться об заклад, что она так же мертва, как мы с вами. Умерла? Да она просто спит!
Герберт и Кубина вздрогнули. У них вырвалось невольное восклицание, в котором слышалась нотка надежды.
- У кого есть с собой зеркало? - деловито осведомился Квэко. - А, вот как раз то, что нам нужно! - добавил он тут же, когда на глаза ему попался кое-как приткнутый к стене осколок.
Он снял его и протер тряпицей.
- Видите? - обратился он к присутствующим. - На нем нет ни пятнышка.
Те только молча кивнули.
- А теперь, - сказал Квэко, - смотрите!
Приложив зеркало к холодным устам девушки, Квэко держал его так с минуту. Затем он поднес зеркало к свету и внимательно осмотрел его поверхность.
- Ну, что я говорил! - воскликнул он торжествующе. - Видите? Оно затуманилось!
И он показал слегка потускневшее зеркало.
- Теперь понятно? Она не умерла - она спит. А то как же могла бы она дышать?
Герберт и Кубина от волнения не могли раскрыть рта.
- А, вот оно что! - Квэко отбросил зеркало и схватил только что замеченный им валявшийся на полу пузырек. - Посмотрим, что там.
Он вытащил зубами пробку и поднес пузырек к своим широким ноздрям.
- Сонное зелье! Так я и думал. От него-то она и спит так крепко. Ну что ж, есть средство разбудить ее, надо только его поискать. Ручаюсь, оно где-нибудь тут запрятано у колдуна. Только бы найти его - и через десять минут ваша покойница заговорит!
С этими словами Квэко принялся обшаривать лачугу, заглядывая во все многочисленные щели стен и кровли.
Герберт и Кубина стояли как зачарованные, не двигаясь с места, ни словом, ни жестом не вмешиваясь в действия Квэко. Затаив дыхание они ждали, что будет дальше.
Трудно описать состояние Герберта. Переход от глубокого горя к радостной надежде был слишком внезапен.
Сомнений не оставалось - Кэт дышит, она жива! Еще не понимая, что могло вызвать этот загадочный, подобный смерти сон, он уже начал находить в словах Квэко ключ к этой тайне. На Квэко можно было положиться: он уже доказал, что понимает кое-что в знахарстве. Он ведь не только был помощником Кубины, но и выполнял среди маронов обязанности врача. Поэтому он знал многие приемы знахарей и колдунов.
- Жрец Оби заставил ее выпить сонного зелья - вот и все, - говорил Квэко, продолжая поиски. - Надо найти средство от дурмана. Хотя, в конце концов, она и сама придет в себя... А, вот и то, что нам нужно!
В руках у него блеснул небольшой пузырек. Квэко тут же откупорил его и понюхал налитую в него жидкость:
- Ну да, это самое. Через десять минут она очнется, будет жива и весела, как птичка. Ну, мистер Воган, подержите-ка ее голову - я волью ей в рот одну-две капли.