Майор Портач не очень любил общаться с представителями прессы. Не то чтобы он вообще был против того, чтобы его имя упоминалось в средствах массовой информации.
На самом деле у него даже имелась небольшая подборка публикаций о себе, любимом. Эти газетные вырезки были самым старательным образом систематизированы, дабы заголовки статеек отражали карьерный рост Портача. Не сказать также, чтобы Портачу так уж претило стоять перед камерой и подолгу отвечать на вопросы репортеров. О нет, он был порой готов говорить намного дольше, чем того хотели репортеры. Цену положительных отзывов в прессе майор Портач понимал очень хорошо.
В данном случае присутствие репортеров раздражало Портача потому, что они прибыли сюда вовсе не из-за него, а из-за его смещенного предшественника. Это сильно действовало ему на нервы. Этим медиа-стервятникам следовало бы уделять внимание победителям, а не второсортным неудачникам типа капитана Шутника. Он, он, майор Портач, был командиром роты «Омега», а то, что до сих пор он ничем не прославился, не должно было иметь никакого значения…
— Майор, вы, видимо, не совсем понимаете смысла происходящего, — заявила Дженни Хиггинс. — Капитан Шутник добился того, что информация об этой роте стала достоянием общественности, и теперь вдруг его смещают с его поста. Люди желают знать, почему это произошло, они желают услышать об этом из его уст.
— Мисс Хиггинс, а я должен напомнить вам о том, что здесь у нас — зона боевых действий, — проговорил Портач, обливающийся потом, хотя кондиционеры в бывшем кабинете Шутта работали исправно. Телеоператор, извечный напарник Дженни, торчал за спиной у репортерши, и Портачу нужно было тщательно обдумывать каждое слово, дабы не выглядеть идиотом на телеэкранах на другом краю галактики. Нельзя было разрушить собственную карьеру, позволив себе случайную оговорку перед миллиардами зрителей, прильнувших к экранам своих головизоров в прайм-тайм. — Мы, служащие Космического Легиона, прекрасно понимаем интерес, проявляемый общественностью к тому, чем мы здесь занимаемся, но в то же время мы постоянно должны быть начеку и не можем допустить утечки информации, которой могли бы воспользоваться наши враги…
— Это мы, безусловно, понимаем, майор, — с ослепительной улыбкой прервала Портача Дженни. — Естественно, никто из наших слушателей и зрителей не желает, чтобы кто-то из этих отважных легионеров пострадал из-за неосторожно брошенного слова или неосмотрительно снятого кадра. — Дженни улыбнулась шире и склонилась к письменному столу майора. — Вот почему я решила сначала поговорить с вами, а уж потом — с вашими подчиненными.
Мы уже успели убедиться в том, что чем более тесный контакт налаживаем с командирами, тем проще нам в итоге уравновесить военную секретность с общественным интересом.
Поэтому в данный момент я хочу получить от вас самые основные сведения — если желаете, мы даже можем пока выключить камеру. Как только я получу базовую информацию, на ее основании мы сможем разработать принципы нашей деятельности до конца нашего пребывания на вашей базе. Договорились?
Портачу стало еще жарче. «Надо будет проверить, все ли в порядке с кондиционером», — решил он. Но хорошенькая молодая репортерша — она таки была хорошенькая, это Портач был вынужден признать, — говорила дельные вещи. Майору представлялся, может быть, самый лучший шанс присовокупить собственное имя к растущему рейтингу роты и вдобавок понизить рейтинг Шутника. В свое время Шутник сыграл на средствах массовой информации, как опытный музыкант на хорошо настроенном инструменте. Теперь настала очередь Портача сделать то же самое.
Портач взглянул Дженни прямо в глаза и промурлыкал:
— Что ж, мисс Хиггинс, думаю, мы в конце концов сработаемся. Ну, так о чем вы хотели меня спросить?
— Расскажите нам о себе, майор, — чуть ли не кокетливо задала первый вопрос Дженни. — Почему вы избрали для себя карьеру военного? И как вы стали командиром этой роты?
Майор Портач набрал в легкие побольше воздуха, губы его тронула самодовольная улыбка. Ну, теперь-то он все расскажет по-своему. Наконец люди во всей галактике узнают, кто такой Элмер Портач — важная персона, достойный уважения человек. Портач уставился прямо в объектив голокамеры.
— Все началось, когда я был еще совсем маленьким, — начал он. — Еще тогда я понял, что наделен даром руководства…
Голокамера еле слышно жужжала, записывая каждое слово Портача…
* * *
— Новый командир… — Шутт озадаченно покачал головой, выслушав рассказ Суши о событиях на базе за время его отсутствия. — Да, согласен, это неприятно. И к тому же, ты говоришь, появился некто, представившийся мною?
— Именно так, капитан, — подтвердил Суши. — Как-то раз среди ночи этот человек пришел из пустыни. В ту ночь в дозоре были Гарбо и Каменюка. Они сами могут вам все лучше рассказать. Но что самое главное — этот тип себя с самого начала вел очень странно. Он даже не понял, куда попал. Все решили, что у него — у вас то есть — случился солнечный удар в пустыне. Но теперь, когда я думаю про все это, мне кажется, можно было бы вполне догадаться, что это не вы. Но кто бы это мог быть такой? Может быть, из генштаба кого-нибудь подослали вас подменить и сыграть роль сумасшедшего, дабы вас дискредитировать?
— Честно говоря, большинство могло бы и не заметить разницы, — язвительно заметил Бикер.
— Генштаб бы такого делать не стал, — покачал головой Шутт, пропустив мимо ушей шутку дворецкого. — Там, конечно, народ подобрался зловредный, но не настолько смышленый. Я догадываюсь о том, что на самом деле произошло на базе, и если я прав, то я без труда разберусь, кто есть кто.
Гораздо больше меня тревожит этот майор Портач, если он действительно настолько ужасен, как вы его описываете.
— Еще бы не ужасен! — воскликнул Суши. — Да он…
Вот если собрать вместе все рассказы о плохих командирах, он такой и есть! Даже сержанты в страхе. Я такого раньше не видал.
— Плохой признак, — согласился Шутт. — Я, честно говоря, верил, что ничто на свете не способно заставить дрогнуть сержанта, пока «Ренегаты» не явились по душу Шоколадного Гарри. А уж если этот майор ухитрился пронять железобетонную Бренди, то мне и вправду есть о чем беспокоиться.
— Вот вернетесь на базу — сами увидите, — пообещал Шутту Суши. — И если вам сильно повезет, то, может быть, вам удастся убедить майора не наказывать вас за то, что вы мотались в самоволку вместе с нами. А может, он вас в наручники закует за то, что вы всех дурачили и кому-то поручили сыграть свою роль. Такой уж он мерзавец.
— Думаю, поисковый отряд я от наказания избавлю, — нахмурился Шутт. — Я могу сказать, что дал вам приказ предпринять поиски Прячущихся еще до того, как майор прибыл на базу. Поскольку меня все это время на базе не было, я не мог предупредить его и других офицеров о том, что вам было поручено такое задание. Быть может, он предпримет попытку привлечь меня к ответственности за это, но если мы все будем говорить одинаково, многого он не добьется. В то время как я отдал вам приказ, я был легальным командиром роты.