— Я здесь, — отозвался я. — Стой на месте и не дергайся.
— Вижу, — приглушенно фыркнула Алларисса, вглядываясь в ночь. — Выпустил своих новых друзей погулять?
— Ага, — кивнул я. — Слушай, Аля, шла бы ты к… то есть, баронесса, вам лучше отойти к сумкам и там подождать, пока мы не закончим с плотом.
— Я хотела поговорить… хотела объяснить… это важно… — тихо пробормотала она, и что-то в ее тоне не позволило мне отмахнуться от ее слов.
— Хорошо. Но не сейчас. Сперва надо уйти подальше от берега, все разговоры потом. Но если хочешь — мы поговорим.
— Обещаешь?
— Да, баронесса. Обещаю, — глухо произнес я.
Больше не произнеся ни слова, Алларисса кивнула и направилась к сумкам, ориентируясь на приглушенное бормотание Тиксы, стаскивающего наши пожитки в одну большую кучу. А я обескураженно потянулся почесать затылок, но наткнулся на холодный металл шлема. Ну и как это понять? О чем собирается поговорить со мной вздорная девчонка, сама не знающая чего хочет?
Когда я перевел взгляд на плот, то обнаружил вместо него лишь пустое место. Плот бесследно испарился. Последние бревна совместными усилиями спешно затаскивали в обнаружившиеся поблизости густые заросли.
— Все сделано, господин, — буркнул здоровяк, взваливая на плечи самый тяжелый и самый драгоценный наш мешок: помимо вещей самого Рикара, там были найденные нами в руинах Твердыни ценности. — Можно уходить. И чем быстрей, тем лучше.
— Командуй, — отозвался я, зачерпывая из-под ног пригоршню снега и лепя снежок. — Не забудьте замести следы.
— Ветки уже срезали, заметем, — кивнул Рикар. — Только куда пойдем-то, господин? Тут поблизости только деревушка мелкая, ежели вон тем огонькам верить.
— Нет. В деревни заходить не стоит. Мне нужен город. На худой конец — небольшой, но оживленный городишко. Место, где можно найти Исцеляющего. Не думаю, что маги часто посещают деревни едва сводящих концы с концами рыбаков.
— Тогда нам вон туда, — здоровяк ткнул пальцем мне за спину. — Ежели пойдем вдоль берега, то через пятнадцать-двадцать лиг уткнемся прямиком в Коску — портовый город. А других крупных поселений поблизости и нету. Ближайшее — лиг за пятьдесят, а то и больше будет. И самое главное — в Коске крепостной стены нет и в помине. С любого бока незаметно зайти можно, если знаешь как.
— Вот и решили, — ответил я, отводя в сторону настырно маячившее перед лицом щупальце. — Отправляемся в Коску…
Отступление первое
Придержав коня, отец Флатис бесстрастно оглядел открывшуюся его взору картину — на придорожном камне навзничь лежал мертвый мужчина с раззявленным ртом и раскинутыми в стороны руками. На груди виднелась глубокая колотая рана, некогда добротная купеческая одежда пропиталась кровью, превратившейся в лед. Открытые глаза слепо таращатся в небо из ввалившихся глазниц.
— Сегодня ночью падал снег, не так ли? — ни к кому конкретно не обращаясь, поинтересовался отец Флатис, но ответ был получен незамедлительно.
— Истинно так, святой отец. Снегопад закончился только под самое утро, с приходом благословленного Создателем нашим солнца, что своими лучами развеяло…
— Я понял, — недовольно поморщившись, отец Флатис прервал цветистую речь молодого черноволосого монаха, что спешился и внимательно оглядывал закостеневшее от мороза тело. — Прибереги свое усердие в риторике для паствы. Мне достаточно услышать «да» или «нет».
— Мы догоняем носителя Близнеца, отец Флатис. Мы совсем близко, — эти слова произнес отец Морвикус из ордена Привратников, и в его обычно спокойном голосе слышалось возбуждение гончей, наткнувшейся на еще совсем свежий лисий след.
— Нас разделяет самое большее полдня пути, — согласно кивнул отец Флатис, поправляя перепоясывающий белую меховую шубу красный пояс. — В это время года тракт относительно безлюден, к тому же мы практически на окраине страны, у самого южного побережья Ядовитого моря. Отец Морвикус, вы знаете эти края лучше, чем я. Если следовать этой дорогой, то куда она нас приведет милостью Создателя?
— Впереди есть несколько небольших деревушек и хуторов, но они достаточно далеко от тракта, — наморщив лоб, медленно ответил священник. — Если проехать еще тридцать лиг, то мы окажемся в прибрежном городе Коске.
— Коска… — задумчиво повторил отец Флатис, устремляя холодный взгляд на юг. — И там, несомненно, есть порт…
— Порт, верфи, множество мелких рыбацких суденышек и корабли покрупнее. Туда часто заходят купеческие судна — пополнить запас воды и провианта, дать отдохнуть команде… Вы считаете что Близнец пытается ускользнуть из наших рук по морю?
— Я в этом почти уверен, — сухо ответил священник, пришпоривая коня. — Если бы этот проклятый артефакт хотел затеряться, то отправился бы в самый центр страны, но никак не стремился бы столь упорно к ее границе. Нам следует поспешить. Не забудьте позаботиться о мертвом теле и, самое главное — разбейте оскверненный нечестивым жертвоприношением камень на мелкие куски, да прочтите изгоняющую зло молитву. Негоже оставлять поганый жертвенник целым.
У мерзлого куска мяса, некогда бывшего человеком, засуетилось трое монахов, а небольшой отряд продолжил свой путь по совсем истончившемуся торговому тракту, направляясь все дальше на юг, к портовому городу Коска.
Первое, что я испытал при виде широко раскинувшегося перед нами портового города Коска, — ощущение жутковатой нереальности происходящего. Казалось, что я сплю, грежу наяву.
День уже клонился к вечеру, но солнечного света вполне хватало, чтобы разглядеть окраины Коски в мельчайших подробностях. Разнокалиберные домишки стояли безо всякого видимого порядка, нависая над узкими улочками и переулками. На развешанных веревках сушилось, а вернее вымораживалось, белье. Над крышами вились многочисленные дымы из кухонных печей и просто очагов. И люди. Повсюду были люди. Непривычно много людей. Для меня, впервые осознавшего себя в безлюдных Диких Землях, видеть столь много людей было крайне непривычно. За тот час, что я провел закопавшись в сугроб и не сводя глаз с Коски, я увидел самое малое несколько сотен жителей, занимающихся своими привычными делами. Домохозяйки вытряхивали половики, суетились у покосившихся сарайчиков, задавая корм животным. Мужики пилили дрова, через забор перекидывались шуточками с соседями и прохожими. Дети помогали родителям, совсем мелкая ребятня, разделившись на две группы, обкидывались снежками из-за возведенных из снега укреплений. По-хозяйски вальяжно прошли стражники, зябко дуя на замерзшие ладони, лениво поглядывая по сторонам и небрежно отвечая на приветствия местных жителей.
По ведущей в город раскатанной дороге в обе стороны неспешно тянулись сани, нагруженные вязанками дров, туго набитыми мешками, тускло поблескивающей чешуей рыбой и прочими грузами. И самое дикое и невообразимое моему привыкшему к вечной настороженности сознанию — ни у кого при себе не было оружия. Если, конечно, не считать вооруженных короткими мечами и копьями стражников, да несколько неказистых топоров для колки дров. Никто не оглядывался поминутно по сторонам в поисках опасности и не прислушивался с подозрением. Все занимались своими делами и плевали на окружающую их обстановку. Эти люди не осознавали своего счастья — они жили, а не выживали, подобно нам. Судя по внешнему виду домишек, застиранных тряпок и бродящих по дворам тощих кур — жили небогато, но именно жили, не боясь прихода завтрашнего дня. К тому же здесь городские окраины, по сути трущобы, а более зажиточные люди жили дальше, поближе к центру. Даже отсюда я отчетливо видел покрытые снегом островерхие крыши солидных каменных домов, увенчанные широкими дымовыми трубами.