Дениз закрыла глаза, склонила голову, сложила ладони у груди. Затем очень быстро сказала нараспев:
— Тони, Тони, приходи, что потеряно, найди.
— Это еще что за хрень? — В голосе Дэна слышалось изумление.
— Молитва святому Антонию, — спокойно ответила Дениз. — Меня ее научили в церковной школе. Она всегда помогает.
— Какая еще молитва? — Том просто стонал.
Дениз его проигнорировала, все свое внимание сосредоточила на Клае.
— На полу этой бумажки нет, не так ли?
— Думаю, что нет. Нет.
— Еще двое залезли в салон, — доложил Дэн. — Включают и выключают поворотники. Должно быть, один сидит на…
— Дэн, будь так любезен, заткнись. — Дениз по-прежнему не сводила глаз с Клая. Очень спокойная. — Если вы потеряли бумажку в автобусе или где-то на улице, она потеряна навсегда, так?
— Да. — Он тяжело вздохнул.
— Значит, мы знаем, что там ее быть не может.
— Откуда мы это знаем?
— Потому что Бог такого бы не допустил.
— Я думаю… у меня сейчас взорвется голова. — Голос Тома звучал на удивление спокойно.
Вновь Дениз его проигнорировала.
— Так какой карман вы не проверили?
— Я проверил все… — начал Клай и замолчал. Не отрывая взгляда от глаз Дениз, полез в маленький карман для часов, вшитый в большой правый карман джинсов. И полоска бумаги лежала там. Он не помнил, когда ее туда положил, но она лежала там. Он вытащил ее. Прочитал нацарапанный рукой мертвеца номер: 207 919-9811.
— Поблагодарите за меня святого Антония, — попросил он.
— Если все сработает, — ответила она, — я попрошу святого Антония поблагодарить Бога.
— Дениз? — позвал Том.
Она повернулась к нему.
— Поблагодари Его и от меня тоже.
Все четверо сели у двойной двери, через которую вошли, рассчитывая, что стальная сердцевина защитит их. Джордан присел на корточки под окном, через которое вылез, у дальней от поляны стороны здания.
— Что будем делать, если взрыв не пробьет дыры в стенах? — спросил Том.
— Мы что-нибудь придумаем, — ответил Клай.
— А если бомба Рея не взорвется? — спросил Дэн.
— А не помолчать ли тебе? — фыркнула Дениз. — Давайте, Клай. Не будем ждать подходящей музыки.
Он откинул крышку мобильника, взглянул на дисплей и тут осознал, что ему следовало проверить наличие черточек, которые свидетельствовали о приеме радиосигнала, еще до того, как отправлять Джордана к автобусу. Он об этом не подумал. Никто из них не подумал. Глупо. Так же глупо, как и забыть, что полоска бумаги с записанным номером лежит в кармашке для часов. Он нажал кнопку включения. Телефон пикнул. На мгновение ничего не изменилось, а потом появились три полоски, ясные и четкие. Телефон находился в зоне устойчивой радиосвязи. Клай набрал номер, а потом коснулся пальцем клавиши со словом «CALL».
— Джордан, ты там готов?
— Да.
— А вы?
— Сделай это до того, как меня хватит удар, — за всех ответил Том.
«Картинка» возникла перед мысленным взором Клал, кошмарная в своей четкости: Джонни-малыш, совсем рядом с тем местом, где остановился автобус. Лежащий на спине, с открытыми глазами, скрестив руки на груди, обтянутой любимой футболкой «Ред сокс», слушающий музыку, тогда как его мозг продолжал перестраиваться, подчиняясь новой программе.
Клай отогнал этот образ.
— Тони, Тони, приходи, — процитировал он, непонятно к чему, а потом нажал на кнопку, позвонив на телефон, который лежал в багажном отделении автобуса.
Он успел сосчитать «Миссисипи один» и «Миссисипи два», а потом, казалось, весь мир вне стен Кашвакамак-Холла взорвался, в голодном реве поглотив «Адажио» Томазо Альбинони. Все маленькие окна, выходящие на сторону поляны со стадом, вылетели. Ярко-алый свет проник через дыры в помещение, южный торец здания снесло, образовался вихрь из досок, осколков стекла, соломы. Двойная дверь, у которой они сидели, прогнулась внутрь. Дениз обняла руками живот, защищая своего еще не родившегося младенца. А снаружи уже неслись жуткие крики боли. На мгновение звук этот буквально резал голову Клая, словно пила. Потом это ощущение ушло. Но крики по-прежнему стояли в ушах. Крики людей, жарящихся в аду.
Что-то упало на крышу. Достаточно тяжелое, чтобы заставить здание содрогнуться. Клай поднял Дениз на ноги. Она дико посмотрела на него, уже не понимая, кто она и где находится. «Пошли! — крикнул он изо всех сил, но едва расслышал свой голос. Он словно добирался до его ушей через толстый слой ваты. — Пошли, нужно убираться отсюда!»
Том встал. Дэн попытался последовать его примеру, оторвался от земли, упал на зад, но вторая попытка оказалась удачной. Он схватил Тома за руку. Том ухватился за руку Дениз. Держась друг за друга, они направились к зияющей дыре в конце Холла. Там и нашли Джордана, который стоял среди островков горящей соломы и во все глаза смотрел на то, что мог сотворить один телефонный звонок.
Гигантская нога, наступившая на крышу Кашвакамак-Холла, на поверку оказалась немалой частью школьного автобуса. Сама крыша загорелась. Прямо перед ними, за кучей горящей соломы, валялась пара автобусных сидений, которые тоже горели. Их стальные каркасы раздробило в спагетти. Предметы одежды летали в небе, как большие снежинки: рубашки, шапки, штаны, шорты, пылающий бюстгальтер. Клай видел, еще чуть-чуть, и изоляционный соломенный слой, проложенный по нижнему периметру стен, превратится в огненный ров: они успели уйти вовремя.
Островки огня испещрили поляну, где проводились концерты, устраивались танцы и различные конкурсы, но части автобуса разлетелись на куда большее расстояние. Клай видел языки пламени в кронах деревьев, расположенных как минимум на расстоянии трехсот ярдов. К югу от них начал гореть недостроенный «Дом ужасов», и он увидел что-то пылающее, возможно, человеческий торс, застрявшее в ферменных конструкциях парашютной вышки на полпути к вершине.
Само стадо превратилось в месиво мертвых и умирающих мобилоидов. Групповая телепатия приказала долго жить (хотя слабые потоки этой психической силы изредка добирались до него, заставляя волосы вставать дыбом, а кожу — покрываться мурашками), но выжившие могли кричать, и их крики наполняли темноту. Клай позвонил бы по мобильнику, даже если бы мог представить себе, к каким ужасным последствиям приведет этот звонок (и в первые несколько секунд не предпринимал никаких усилий для того, чтобы изменить свою точку зрения), но едва ли мог представить себе творящееся вокруг.