А Том уже тряс его за плечо, говоря, что девять вечера, луна взошла, и если они хотят трогаться в путь, то уже пора. Никогда раньше Клай так не радовался тому, что проснулся. Он предпочитал сны о павильоне «Бинго».
Алиса как-то странно смотрела на него.
— Что? — спросил Том, одновременно проверяя, что все их автоматическое оружие поставлено на предохранитель. У него это уже вошло в привычку.
— Ты говорил во сне. Повторял: «Не отвечай, не отвечай».
— Никто не должен был отвечать на эти звонки. И не звонить. Нам всем было бы гораздо лучше.
— Да кто может устоять перед звонящим телефоном? — спросил Том. — А потом пошло-поехало.
— Так говорил гребаный Заратустра! — провозгласил Клай, и Алиса смеялась, пока не заплакала.
Под луной, выпрыгивающей из-за облаков и прячущейся за ними (Как на иллюстрациях к детскому роману о пиратах и закопанных сокровищах, подумал Клай), они оставили за спиной ферму, где разводили лошадей, и продолжили путь на север. В ту ночь они начали встречать таких же, как они.
Потому что наступило наше время, думал Клай, перекидывая автомат из одной руки в другую. С полным боезарядом он был очень тяжелым. Мобилопсихам принадлежат дни. Со звездами появляемся мы. В этом нас но отличить от вампиров. Мы загнаны в ночь. Вблизи узнаем друг друга, потому что сохранили дар речи. На небольшом расстоянии тоже узнаем, по рюкзакам и походным мешкам, которые тащим на себе, и по оружию, которым обзаводимся во все большем количестве. А на большом расстоянии верный признак, что ты имеешь дело со своими — мельтешащий луч фонарика. Тремя днями раньше мы не только правили планетой, но нас отличало чувство вины выжившего перед теми видами флоры и фауны, которые мы стерли с лица земли, карабкаясь к нирване круглосуточных кабельных новостей и приготовленного попкорна в микроволновке. Теперь мы — Люди фонарного луча.
Он посмотрел на Тома.
— Куда они уходят? Куда уходят эти безумцы после заката солнца?
Том повернулся к нему.
— На Северный полюс. Все эльфы померли от оленьего бешенства, и эти ребята помогают Санта-Клаусу, пока не подъедут новые эльфы.
— Господи, — вырвалось у Клая, — сегодня кто-то встал не с той стороны стога сена?
Но Том не улыбнулся.
— Я думаю о своем коте. Задаюсь вопросом, все ли с ним в порядке. Ты, несомненно, скажешь, что это глупо.
— Нет, — ответил Клай, хотя, поскольку ему приходилось тревожиться о жене и сыне, пожалуй, именно так и думал.
Атлас дорог они нашли в магазине «Книги и открытки» в маленьком городке Баллардвейл. Они шли на север и радовались тому, что решили остаться в более или менее сельском треугольнике между автострадами 93 и 95. Другие путешественники, которых они встретили (в основном направляющихся на запад, подальше от А-95), рассказывали об ужасных пробках и жутких авариях. Один из редких путников, идущих на восток, рассказал о бензовозе, который потерпел аварию на А-93 у съезда к Уэйквилду. Пожар вызвал череду взрывов, в результате которых на северной полосе на отрезке в милю сгорели все автомобили. Воняло, по его словам, как «от рыбы, жарящейся в аду».
Еще больше Людей фонарного луча они встретили на северной окраине Андовера и так часто слышали один слух, что он практически приобрел достоверность проверенного факта: граница с Нью-Хэмпширом закрыта. Полиция Нью-Хэмпшира и ее добровольные помощники сначала стреляли, а потом задавали вопросы. Для них не имело значения, безумен ты или в здравом уме.
— Это всего лишь новая версия их гребаного девиза, который они с начала веков пишут на своих гребаных номерных знаках, — говорил пожилой мужчина с мрачным лицом, который некоторое время шел вместе с ними. Поверх дорогого пальто он нес небольшой рюкзак, а в руке держал фонарь с длинной ручкой. Из кармана пальто торчала рукоятка револьвера. — Если вы в Нью-Хэмпшире, можете жить свободно. Если хотите войти в Нью-Хэмпшир, можете свободно умереть.
— Такого… в это трудно повери??ь, — высказала общее мнение Алиса.
— Верьте во что хотите, мисси, — ответил их временный попутчик. — Мне повстречались несколько человек, которые поначалу шли на север, как и вы, но потом они торопливо повернули назад, потому что увидели, как хладнокровно расстреливали людей, пытавшихся войти в Нью-Хэмпшир с севера у Данстэбла.
— Когда? — спросил Клай.
— Прошлой ночью.
В голове Клая вертелось еще несколько вопросов, но он придержал язык. В Андовере мужчина с мрачным лицом и большинство тех, кто шел с ними по забитой автомобилями, но проходимой дороге, повернули на шоссе 133, к Лоуэллу и на запад. Клай, Том и Алиса остались на главной улице Андовера, пустынной, если не считать нескольких фонарных лучей (их владельцам что-то требовалось в магазинах), чтобы принять решение.
— Ты в это веришь? — спросил Клай Алису.
— Нет, — ответила она и посмотрела на Тома.
Том покачал головой.
— Я тоже. Думаю, в истории этого парня есть привкус страшилок о крокодилах к канализации [71] .
Алиса согласно кивнула.
— Теперь новости не могут распространяться так быстро. Во всяком случае, без телефона.
— Да, — поддержал ее Том. — Определенно это следующее поколение городских сказок. И все же мы говорим о штате, который один мой друг любил называть Нью-Хомякшир. Поэтому я предлагаю пересечь границу в наиболее тихом месте.
— Цель определена, задача поставлена, — кивнула Алиса, и с этим они двинулись дальше, по тротуару, пока находились в городе и пока был тротуар.
На окраине Андовера мужчина с двумя фонарями, чем-то закрепленными на висках, вышел из разбитой витрины супермаркета «ИГА». Он дружелюбно помахал рукой и направился к ним, лавируя между тележками, на ходу бросая консервные банки в, как им показалось, сумку почтальона. Остановился рядом с лежащим на боку пикапом, представился, как мистер Роскоу Хендт из Метуэна, и спросил, куда они идут. Когда Клай упомянул Мэн, Хендт покачал головой.
— Граница с Нью-Хэмпширом закрыта. Полчаса назад я встретил двух человек, которые повернули назад. Они сказали, что нью-хэмпширцы пытаются различать мобилопсихов и людей вроде нас, но не особо стараются.