— Большинство из тех, кто не умер, убежали в центр города, — подхватил Джордан. — Теперь многие из них вернулись. Туда. — Он мотнул головой в сторону поля для соккера.
— И к чему все это нас подводит? — спросил Клай.
— Думаю, вы знаете, мистер Ридделл.
— Клай.
— Хорошо, Клай. Я думаю, случившееся здесь — не временная анархия. Я думаю, это начало войны. Она будет короткой, но крайне жестокой.
— Не кажется ли вам, что вы преувеличиваете…
— Нет. Пока я основываюсь на собственных наблюдениях, моих и Джордана. У нас здесь большое стадо, за которым мы имеем возможность понаблюдать. Мы видели, как они уходят и приходят, а также… скажем, отдыхают. Они перестали убивать друг друга, но продолжают убивать людей, которых мы классифицируем как нормальных. Я называю это войной.
— Вы своими глазами видели, как они убивают нормальных? — спросил Том. Сидевшая рядом с ним Алиса открыла рюкзачок, достала «беби найк», сжала в руке.
Директор печально посмотрел на Тома.
— Видел. К сожалению, должен сказать, что видел и Джордан.
— Мы ничем не могли помочь. — Из глаз Джордана потекли слезы. — Их слишком много. Это были мужчина и женщина, понимаете? Я не знаю, что они делали в кампусе, когда уже начало темнеть, но они, конечно же, не подозревали о существовании Тонни-Филд. Она была ранена. Он помогал ей. Они нарвались на два десятка этих, возвращавшихся из города. Мужчина пытался ее нести, — у Джордана задрожал голос. — Сам он, возможно, смог бы от них уйти, но с ней… он добрался только до Хортон-Холл. Это одно из общежитий. Там упал, и они их настигли. Они…
Джордан резко повернул голову и ткнулся лицом в пиджак старика, на этот раз темно-темно-серый. Большая рука директора поглаживала шею и спину Джордана.
— Они, похоже, знают своих врагов. — Директор словно размышлял вслух. — Возможно, эта информация содержалась в первом послании, как по-вашему?
— Возможно, — согласился Клай. Такое предположение, увы, не противоречило здравому смыслу.
— А насчет того, что они делают ночью, когда лежат неподвижно, с открытыми глазами, слушая музыку… — Директор вздохнул, вытащил носовой платок из одного из карманов пиджака, буднично так вытер глаза мальчика. Клай видел, что он очень напуган, но совершенно уверен в выводе, к которому уже пришел. — Я думаю, они перезагружаются.
— Вы заметили красные огоньки? — спросил директор голосом лектора, который будет услышан в самом дальнем уголке аудитории. — Я насчитал как минимум шестьдесят три…
— Тихо! — прошипел Том. Едва сдержался, чтобы не закрыть ладонью рот старика.
Директор спокойно посмотрел на него.
— Разве вы забыли, что я говорил прошлой ночью про «музыкальные стулья», Том?
Том, Клай и Ардай стояли у турникетов, арка, ведущая к Тонни-Филд, находилась у них за спинами. Алиса и Джордан, по взаимной договоренности, остались в Читэм-Лодж. Над футбольным полем подготовительной школы звучала джазовая аранжировка песни «Девушка из Ипанемы». Клай подумал, что для мобилопсихов это, должно быть, самая крутая музыка.
— Нет, — ответил Том. — Пока музыка продолжает играть, опасаться нам нечего. Я просто не хочу стать тем парнем, которому перегрызет горло страдающее бессонницей исключение из общего правила.
— Такого не будет.
— С чего такая уверенность, сэр? — спросил Том.
— Потому что, уж простите за маленький литературный каламбур, то, что мы видим, нельзя называть сном. Пошли.
Он двинулся вниз по бетонному пандусу, по которому игроки когда-то выходили на поле, заметил, что Клай и Том не решаются сдвинуться с места, выжидающе посмотрел на них.
— Обрести новые знания без риска невозможно, а в сложившейся ситуации знания, я бы сказал, решающий фактор. Пошли.
Они последовали за постукиванием его трости вниз по пандусу, к футбольному полю. Клай шел чуть впереди Тома. Да, он видел горящие индикаторы питания бумбоксов, установленных по периметру. И их действительно было порядка шестидесяти — семидесяти. Больших переносных стереопроигрывателей, разделенных десятью или пятнадцатью футами. И вплотную к каждому лежали тела. От вида этих тел, залитых лунным светом, глаза лезли на лоб. Не наваленных друг на друга — каждое занимало свой клочок травы, но лежали они вплотную, не пропадало ни единого квадратного дюйма. А с учетом переплетенных пук создавалось ощущение, будто все поле покрыто бумажными куклами, уложенными ряд за рядом, а музыка поднималась к темному небу (Вроде той, что обычно слышишь в супермаркете, подумал Клай). Поднималось и кое-что еще: запах грязи, гниющих овощей и фруктов, немытых тел и человеческих испражнений.
Директор обошел футбольные ворота. Их оттащили от поля, перевернули, сетку порвали. Здесь, у границы человеческого моря, лежал мужчина лет тридцати, с ранками от укусов на одной руке, поднимающимися к рукаву футболки с надписью «NASCAR». Ранки воспалились. В пальцах правой руки он держал красную бейсболку, которая заставила Клая вспомнить о крошечной кроссовке Алисы. Мужчина тупо смотрел на звезды, а Бетт Мидлер вновь запела о ветре под ее крыльями.
— Привет! — хрипло и пронзительно воскликнул директор. Приставил трость к животу мужчины, давил, пока мужчина не пернул. — Привет, я говорю!
— Прекратите! — буквально простонал Том.
Директор, поджав губы, удостоил его пренебрежительного взгляда, потом всунул конец трости в бейсболку, которую держал мужчина. Двинул тростью. Бейсболка отлетела на десять футов и приземлилась на лицо женщины средних лет. Клай, словно зачарованный, наблюдал, как бейсболка чуть соскользнула и из-под нее показался один раскрытый немигающий глаз.
Мужчина, словно в замедленной съемке, приподнялся, пальцы, совсем недавно державшие бейсболку, сжались в кулак. Мужчина вновь упал на траву и затих.
— Он думает, что все еще держит ее, — прошептал Клай.
— Возможно, — ответил директор без всякого интереса. Ткнул тростью в одну из воспалившихся ран. Должно быть, боль была страшная, но мужчина не отреагировал, продолжал смотреть в небо, а Бетт Мидлер передала эстафету Дину Мартину [92] . — Я могу пробить тростью его шею, но он не попытается меня остановить. И лежащие рядом не поднимутся на его защиту, хотя днем, я в этом не сомневаюсь, разорвали бы меня на куски.