Когда они подошли к нему, Темпус вежливо кивнул и сказал очень тихо, с нарочитым почтением:

— Салют, Эш. Что несешь ты в это бедное царство?

Гордые губы Ашкелона скривились, кожа вокруг них была очень бледной. За руку его держала цветущая женщина, и на ее фоне он выглядел еще более бледным, но когда он заговорил, его голос зазвучал низким басом;

— Жизнь тебе, Риддлер. А что здесь делаешь ты?

— Жду твоего проклятия, маг. — Для Ашкелона такой титул звучал как оскорбление. И владыка грез понял это.

Вокруг его головы плавали серебряные звезды, покачиваемые бризом. Его бесцветные глаза потемнели, собирая на небе гневные тучи.

— Ты не ответил мне.

— И ты мне тоже.

Женщина смотрела на Темпуса с недоверием. Она раскрыла было рот, но Ашкелон ударил ее затянутой в перчатку рукой, разбив губы. Капля крови скатилась по его руке и капнула на песок. Он хмуро посмотрел на нее, затем на Темпуса.

— Я ищу твою сестру. Я не причиню ей вреда.

— Но ты заставишь ее причинить вред себе самой?

Владыка теней, которого Темпус фамильярно называл Эш, вытер кровавый след с перчатки.

— Уж не думаешь ли ты, что сможешь защитить ее от меня?

Ведь я реален? — Он развел руками, поднял их вверх и резко опустил, хлопнув себя по бедрам.

Нико после глубокой медитации пробудился в казарме от холода, наславшего сон на бодрствующих, добрался до тренировочного лагеря и принялся осматриваться, стуча зубами, в тщетной попытке унять дрожь.

«Нет», — ответил Темпус на первый вопрос Ашкелона — с Такой нежной улыбкой на устах, что она не предвещала ничего хорошего.

«Да», — был ответ на второй вопрос.

— Она сама виновата, — продолжал владыка грез, — уж больно сильнее опустошение она произвела.

— Я не знаю, какое она произвела опустошение, что оно могло затронуть тебя, но полагаю, что смертельная мгла прошлой ночи была предвестником твоего появления. Зачем ты пришел, Эш? Я не имею с ней дел.

— Ты способствовал ее освобождению из тюрьмы, Темпус, именно ты — так говорят мне грезы жителей Санктуария.

Я здесь, чтобы предупредить тебя. Ты знаешь, что я не могу настичь тебя через сны, это так, но я могу покарать тебя через тех, кого ты считаешь своими… — Он взмахнул рукой, чтобы указать на неподвижных людей, замороженных и даже не ведающих об этом. — Я могу потребовать их души в любое время.

— Чего ты хочешь, Эш?

— Я хочу, чтобы ты, пока я здесь, воздержался от вмешательства в мои дела. Я решу проблему с Саймой, и, если ты будешь вести себя осмотрительно, когда я уйду, твой небольшой отряд головорезов вернется к тебе целым и невредимым.

— Так ты сделал это для того, чтобы нейтрализовать меня?

Ты мне льстишь. Меня не заботит, что ты сделаешь с Саймой, — любой исход пойдет мне на благо. Освободи моих людей.

— Я не могу поверить, что ты останешься в стороне. В полдень я должен быть рукоположен в должность временного Первого Хазарда местной гильдии магов.

— Здесь, в трущобах? Это не в твоем стиле…

— Стиль? — Он возопил так громко, что его компаньонка вздрогнула, а Нико неосторожно столкнул камешек, который, погромыхивая, покатился по склону. — Стиль! Она вошла в мой мир и разрушила его. — Он положил руку на запястье другой. — Теперь у меня есть лишь два выхода: либо я принуждаю ее отречься от идеи убить меня, либо заставляю ее завершить начатое.

И ты знаешь, что ожидает меня, несущего бремя обязанностей, в конце жизни. Что сделал бы ты на моем месте?

— Я не знал, почему она оказалась здесь, но теперь кое-что проясняется. Она хотела уничтожить тебя в твоей цитадели и была выброшена оттуда сюда, так? Но почему она не достигла цели?

Владыка, глядя мимо Темпуса, пожал плечами.

— Она не была уверена. Ее воля не соединилась с ее сердцем.

У меня теперь есть шанс исправить это… Ничто не остановит меня. Будь осторожен, мой друг. Ты знаешь, какие силы я могу привлечь, чтобы победить.

— Освободи моих людей, и после завтрака мы вместе подумаем, как помочь тебе. Глядя на тебя, хочется выпить что-нибудь горячее. Ты ведь можешь пить, не так ли? Вместе с формой приходят определенные физиологические функции, вне всяких сомнений.

Ашкелон вздохнул, его плечи опустились.

— Да, это так. Я удивлен, что ты идешь на компромисс, но это на пользу нам обоим. Это Джихан. — Он кивнул в сторону девушки. — Поприветствуй нашего хозяина.

— Хочу пожелать, чтобы ваши дела шли исключительно хорошо, — сказала женщина, и Нико, увидев, как Темпус едва заметно содрогнулся от головы до сандалий, уже собрался было броситься на помощь, подумав о том, что в ход пошло маломощное заклятие. Он не ошибся: движение тела и тембр голоса девушки ясно говорили, несмотря на вежливость, о ее враждебности. Выведенный из равновесия происходящим, Нико бросился вперед, слишком поздно спохватившись, что нужно избегать шума, и услышал слова Темпуса:

— Оставь его, Ашкелон! — и вдруг почувствовал апатию. Его веки сами собой закрылись, он тщетно боролся со сном, слыша тихий голос владыки грез.

— Я сделаю этого человека моим заложником, оставив Джихан с тобой, — это справедливый обмен. Тогда я освобожу других, тех, кто ничего не помнит, на время моего пребывания здесь, если ты будешь придерживаться своего обещания. Посмотрим, насколько честным окажешься в том, что сказал.

Нико почувствовал, что он вновь может видеть и двигаться.

— Иди сюда, Никодемус, — позвал Темпус. Нико повиновался.

Выражение лица командира умоляло Нико относиться к происходящему спокойно, а его голос послал Нико заказать завтрак на троих. А вокруг по мановению руки Ашкелона все пришло в движение. Пасынки продолжили разговоры, которые вели до прибытия владыки грез, удивленно поглядывая на невесть откуда взявшегося Нико. Тот, игнорируя их пристальные взгляды, присвисчнул, чтобы скрыть волнение и страх, и отправился выполнять поручение Темпуса.

Глава 3

Так случилось, что Никодемус из Священного Союза сопровождал Ашкелона в Санктуарий. Они ехали на двух его лучших жеребцах. При этом в его ушах стоял звон от того, что он слышал, глаза болели от того, что он видел, а сердце тревожно билось в сжавшейся груди.

Во время завтрака Ашкелон заметил Темпусу, что для него должно быть муками ада томиться под гнетом проклятия и от присутствия бога.

— В этом, есть и свои положительные стороны.

— Я могу даровать тебе смерть: такая малость пока в моей власти.

— Благодарю, Эш, оставим все как есть. Хотя мое проклятие отказывает мне в любви, оно дает мне свободу.