– Ты не ожидала увидеть меня? – Дэймон поднялся на ноги с львиной грацией, о которой она так старалась забыть.
Но не забыла. Она не забыла ни вьющиеся волны его волос, которые так напоминали ей сейчас о Майкле, ни его сверкающие зеленые глаза, о которых она всегда вспоминала, глядя в озорные глазенки сына, ни его привычку стоять, слегка расставив ноги, будто бросая вызов всему миру. Кори каждый день все эти годы давала себе обещание забыть Дэймона, но так и не сумела. Вот и сейчас ее словно магнитом тянуло к этому человеку, которого, как она сама для себя решила, больше никогда не будет в ее жизни, которого она просто вычеркнула из своей жизни и ласки которого ее тело просило каждую ночь!
– Не отвечаешь, – скривил губы Дэймон. – Что-то я не помню тебя настолько растерянной. Ты всегда точно знала, чего хочешь и куда идешь.
Кори глубоко вздохнула и поспешно ответила:
– Да, конечно, я не ожидала увидеть тебя в этом доме. А Беттина и Картер дали тебе разрешение ждать меня здесь до тех пор, пока я приду домой? – Голос Кори дрожал.
– О, да-да, они были очень любезны, – Дэймон как бы продолжил ее фразу, но тон его голоса с каждым словом становился все ехиднее. – Какие у тебя очаровательные друзья! Они сказали, что знают тебя уже больше пяти лет, но я что-то не помню, чтобы ты меня им представляла. Ведь ты никогда не хотела, чтобы я встречался с твоими друзьями, не правда ли?
– У нас с тобой были не те отношения. – Она облизала неожиданно пересохшие губы. – Твоих я тоже никогда не встречала.
– У меня не было друзей в Нью-Йорке, – уже почти грубо ответил Дэймон.
– Ради Бога, прекрати навязывать мне чувство вины, – отозвалась она с неожиданным раздражением, – ты знал, что нас обоих не интересовало ничего, кроме… – Она остановилась и почувствовала, что ее сердце забилось как будто быстрее под его пристальным взглядом.
– …кроме… почему ты остановилась? Продолжай… Кроме постели? – мягко закончил он. – Или, точнее, кроме того, что мы делали в постели, а также на полу, на стульях и на любой поверхности в этом номере отеля "Плаза". Мы ведь никак не могли насытиться, не так ли? – Его лицо посуровело. – Или нужно было сказать, что я не мог насытиться? Это ведь ты решила, что с тебя достаточно, и ушла. Ты даже не потрудилась сказать об этом мне в лицо – всего-навсего послала коротенькую записку, которую принес посыльный, и улетела в Рим для того, чтобы делать новый репортаж.
– Я никогда не любила сцен прощания… – Она выдавила из себя улыбку. – А еще я заметила, что ты не пытался со мной связаться, значит, чувствовал себя вполне комфортно и без меня.
– Ну, конечно, я чувствовал себя хорошо. Точно так же, как и ты. Ты была для меня не больше, чем то, чем был для тебя я, даже меньше.
Кори ощутила резкую боль внутри, словно неожиданно получила удар в незащищенное, но очень уязвимое место. Но почему же ее так обидели эти вполне справедливые слова? Она собрала всю свою волю, чтобы как можно беззаботнее произнести слова примирения:
– Ну, тогда я действительно сделала все правильно. Любые отношения, которые основаны только на сексе, рано или поздно становятся однообразными и навязчивыми. Думаю, никто из нас этого не хотел.
– Ну, да, конечно, мы не хотели. – Неожиданно его черные брови зловеще сошлись над переносицей. – Но уж чего ты точно не имела права делать, так это скрывать, что у меня есть сын, черт тебя подери!
Она застыла.
– Ты знаешь о Майкле? – только и выдавила она из себя.
– Да! О да. Кори, я знаю теперь, что ты родила мне сына! Я знаю теперь, что ты лишила меня трех лет его жизни, как лишила бы и всех остальных, если бы все было по-твоему! – Он выплевывал слова с трудно скрываемой яростью.
Кори совершенно растерялась. Ее вдруг охватил животный страх, что этот человек способен забрать у нее сына.
– Он только мой сын!!! – яростно выкрикнула она прямо ему в лицо, но в ее голосе звучала паника. – Я его родила, и я его вырастила!
– Нет, ты отдала его своим друзьям для того, чтобы они его растили! Какая ты после этого мать?!
– Очень даже неплохая! Беттина любит Майкла так же, как свою собственную дочь. А у меня карьера, которая требует, чтобы я проводила много времени вне страны. Я что, должна была, по-твоему, отдать Майкла в приют?
– Ты должна была отдать его мне для того, чтобы я растил его! – Глаза Дэймона от ярости просто полыхали огнем. – Он мой сын!
Она покачала головой.
– Не выйдет. Если я и узнала что-нибудь о тебе по-настоящему четыре года назад, так это то, что ты подавляешь всех, кто находится рядом с тобой, как каток. Я не позволю тебе раздавить Майкла!
– Я никогда не подавлял тебя… – тихо ответил Дэймон.
Кори от изумления даже расхохоталась.
– Ты никогда не давал мне высказать свое мнение ни о чем. Когда ты хотел меня – ты имел меня. Меня словно закружил ураган или смерч. У меня не осталось собственной воли. Почему, ты думаешь, я сорвалась с места и улетела в Рим, когда узнала, что беременна? Я не могла позволить тебе лишить меня ребенка так же, как ты лишил меня независимости.
– Ну да, и ты решила лишить ребенка меня!.. – Дэймон понизил тон, теперь в его голосе мягко зазвучала угроза. – Почему же ты думаешь, что я бы тебе это позволил?
– Ты не должен был знать о Майкле. Как ты мог быть лишен чего-то, о существовании чего ты даже не подозревал?
– Как просто у тебя все получается! – Дэймон скривил губы. – Но жизнь отнюдь не так проста, и последствия обмана страшны, Кори.
– Ты не получишь Майкла! – яростно прошипела она. – Если ты попытаешься забрать его, я буду бороться с тобой вплоть до Верховного суда!
– Кто сказал, что я собираюсь судиться? Это что, похоже на меня, Кори?
Нет, суд для Дэймона был бы слишком медленным делом, подумала Кори с чувством нарастающей паники, слишком медленным и слишком кротким для человека, который был абсолютно неукротим.
– И что же ты собираешься делать? – Она не знала, что сказать, и опасалась худшего.
– Ну, это уже сделано.
Кори напряглась.
– Ты что, собираешься запугать меня?
Он покачал головой.
– Майкл уже летит в Седихан.
– Ты лжешь! Он должен быть… – Она резко обернулась и бросилась прочь из комнаты по лестнице на второй этаж, перескакивая через две ступеньки. Одним рывком она распахнула дверь в комнату Майкла и включила свет.
Постель Майкла была пуста, его вещи беспорядочно разбросаны, а дверь шкафа открыта. Она стояла, глядя на пустую постель, чувствуя, как все ее существо охватывает холодный тошнотворный ужас.