Джонни направился к автобусу. Нго стоял рядом с высоким мужчиной в диагоналевом костюме и двумя китаянками.
– Привет, Нго, – сказал Джонни.
– Джонни! – просиял Нго. – Вот так встреча! Сегодня великий день в Нью-Гэмпшире, правда?
– Должно быть, так, – ответил Джонни.
Нго представил своих спутников. Мужчина в диагоналевом костюме оказался поляком, женщины – сестрами с Тайваня. Одна из них сообщила Джонни, что мечтает пожать руку кандидату после встречи, и, конфузясь, достала блокнот для автографов, лежавший у нее в сумочке.
– Я так счастлива, что я в Америке, – сказала она. – Но как-то здесь странно, правда, мистер Смит?
Джонни тоже многое находил странным, поэтому он не мог не согласиться.
Два преподавателя, приехавших с классом, начали собирать группу.
– Мы еще увидимся, Джонни, – сказал Нго. – Мне нельзя сейчас заторчать здесь.
– Торчать, – поправил Джонни.
– А, спасибо.
– Надеюсь, Нго, вы получите удовольствие.
– Обязательно получу. – В глазах Нго вспыхнул какой-то огонек. – Я уверен, это будет здорово весело.
Группа, человек сорок, ушла в южную часть, парка, чтобы перекусить на траве. Джонни вернулся на свое место и через силу съел бутерброд. Он отдавал одновременно бумагой и канцелярским клеем.
Джонни чувствовал, как напряжение во всем теле нарастает.
К половине третьего парк был набит битком; люди стояли плотно, почти плечом к плечу. Городская полиция, усиленная нарядом полиции штата, перекрыла улицы, ведущие к парку. Это все больше напоминало атмосферу концерта рок-музыки. Из динамиков доносились мелодии в стиле кантри, быстрые и живые. Пухлые белые облака скользили в невинно-голубом небе.
Вдруг люди начали привставать на цыпочки и вытягивать шеи. По толпе словно прошла рябь. Джонни тоже привстал: неужели Стилсон приехал раньше срока? Он услышал ровное гуденье мотоциклов, звук разрастался по мере их приближения. Джонни ослепили солнечные блики, отбрасываемые хромированными поверхностями, и вот уже около десятка мотоциклов показалось из-за поворота, где стояли школьные автобусы. Машины среди них не было. Джонни догадался, что это отряд передовой охраны.
Ощущение беспокойства усилилось. Сами мотоциклисты в застиранных, выцветших джинсах и белых рубашках выглядели достаточно скромно, но вот их мотоциклы, в основном «харлеи» и БСА, были переделаны до неузнаваемости: изогнутые рули, ребристые хромированные накладки, необычные обтекатели.
Мотоциклисты заглушили моторы, слезли с седел и гуськом двинулись к помосту. Один из них обернулся и не спеша обвел взглядом огромное скопление народа; даже с такого расстояния Джонни рассмотрел, что глаза у него блестящие, зеленые, цвета бутылочного стекла. Казалось, он подсчитывает число собравшихся. Он глянул влево, где стояли четверо или пятеро полицейских, прислонившись к цепи, служившей заграждением перед местным стадиончиком, и помахал им рукой. Один из полицейских отвернулся и сплюнул. Это было похоже на какой-то ритуал, и Джонни почувствовал новый прилив беспокойства. Зеленоглазый пошел вразвалочку к помосту.
Помимо беспокойства, заглушавшего в нем все прочие чувства, Джонни начал испытывать еще и ужас, смешанный с нездоровым возбуждением. Он словно в забытьи перенесся в мир тех сюрреалистических полотен, где паровозы выезжают из каминов, а цифераблаты часов свисают, как тряпки, с веток деревьев. Мотоциклисты смахивали на массовку из американского боевика, которая дружно бросила клич: «Ради Джина долой волос длинный» [27] . Из-под чистеньких вытертых джинсов выглядывали тупоносые грубые ботинки с хромированными цепочками. Металл зловеще поблескивал на солнце. Лица выражали примерно одно и то же: показное добродушие, рассчитанное на публику. Но не скрывалось ли за ним презрение к молоденьким ткачихам, к слушателям подготовительных курсов Нью-Гэмпширского университета в Дареме, к фабричным рабочим, встретивших их аплодисментами. У каждого было по два политических значка. На одном – желтая каска строителя-монтажника с зеленой экологической эмблемой спереди. На другом – надпись: СТИЛСОН ПОЙМАЛ ИХ В ДВОЙНОЙ НЕЛСОН [28] .
Из правого заднего кармана у каждого торчал обрубок бильярдного кия.
Джонни повернулся к молодому человеку, стоявшему рядом вместе с женой и ребенком.
– Что, эти штуки разрешены? – спросил он.
– Всем до лампочки, – засмеялся тот. – Все равно они скорее для красоты. – И, не переставая аплодировать, выкрикнул: – Ну-ка, Грег, покажи им!
Почетная охрана из мотоциклистов образовала цепь вокруг подмостков и стала как по команде «вольно».
Аплодисменты пошли на убыль, зато разговоры оживились. Толпа получила остренькую закуску перед главным блюдом, и у нее разыгрался аппетит.
Чернорубашечники, подумал Джонни, садясь. Чернорубашечники, вот кто они такие.
Ну и что? Может, оно и к лучшему. Американцы всегда недолюбливали фашистов – даже такие твердолобые правые, как Рональд Рейган, и те относились к ним с прохладцей; эта традиция установилась помимо жарких призывов «новых левых» или песен Джоан Баэз. Восемь лет назад фашистская тактика чикагской полиции перечеркнула все надежды Хьюберта Хамфри. В конце концов, думал Джонни, не столь уж важно, как выглядят эти молодцы, достаточно того, что они на службе у человека, баллотирующегося в палату представителей; значит, Стилсон вот-вот свернет себе шею. Да, забавно, не будь это так дико.
А в общем, зря он сюда приехал.
Незадолго до трех воздух разорвало буханье большого барабана, которое ноги ощутили раньше, чем уши. Постепенно присоединились и другие инструменты, и вот уже духовой оркестр грянул марш Сузы [29] . Почему бы в хороший летний день заштатному городку не пустить пыль в глаза по случаю предстоящих выборов?
Люди стали опять приподниматься на цыпочках и вытягивать шеи в ту сторону, откуда доносилась музыка. Вскоре показался оркестр – впереди девочка-тамбурмажор в короткой юбке, высоко вскидывающая ножки в белых шевровых башмаках с помпонами, за ней две мажоретки, за ними два прыщавых подростка несли с мрачным видом полотнище, которое возвещало, что это ОРКЕСТР ТРИМБУЛЛСКОЙ СРЕДНЕЙ ШКОЛЫ, а то не дай бог, кто-нибудь не знает. Далее шествовали сами оркестранты, обливающиеся по?том в своих ослепительно белоснежных мундирчиках с медными пуговицами.