— Пойдем, дорогая, я помогу тебе лечь, — как всегда, сказал после ужина Кейн и пошел первым, освещая Гленне дорогу поднятой в руке лампой. Все это время они спали в разных комнатах.
В спальне он поставил зажженную лампу на стол и повернулся, чтобы поцеловать Гленну и пожелать ей доброй ночи. Ничего большего, чем этот поцелуй, он себе пока не позволял. Гленна скользнула в объятия Кейна, прижалась к нему веем телом. Почувствовав просыпающуюся в нем страсть, Кейн постарался взять себя в руки, хотя это было ох как непросто. Ведь они с Гленной не занимались любовью уже целую вечность. Кейн совершенно измучился, но терпел.
Гленна сама сгорала от страсти. Невинные поцелуи Кейна только распаляли ее, хотя она не могла не оценить его заботу.
Но сейчас она ответила на поцелуй Кейна так страстно и жарко, что тот выжидающе посмотрел на Гленну.
— Ты уверена в том, что нам можно? — с надеждой спросил он. — Я не хотел бы навредить тебе. Скажи одно только слово, и я немедленно уйду к себе.
— Если ты уйдешь, я не засну до самого утра, — страстно прошептала Гленна.
Кейн обнял ее за плечи, и все тело Гленны ответило на его прикосновение радостной дрожью. Как давно она мечтала об этой минуте!
Время словно остановилось для них двоих, когда Кейн медленно притянул к себе Гленну и снова поцеловал, но на этот раз горячо и нежно. Осторожно провел ладонью по ее щеке. Затем легко подхватил Гленну на руки и положил на постель.
Пальцы Кейна слегка дрожали, когда он расстегивал пуговки на платье Гленны.
«Боже, как же я истосковался по ней!» — подумал он.
«Как не хватало мне его все это время!» — подумала она.
Обнажилась грудь Гленны — полная, по-прежнему высокая, с тугими малиновыми сосками, ярко выделявшимися на фоне розовых окружностей. Кейн поцеловал их, постанывая от наслаждения. Руки его скользнули вниз, к ее животу. Гленна расстегивала рубашку Кейна, обрывая в спешке пуговицы.
— Девочка моя, — глухо простонал Кейн.
— Мммм, — промычала Гленна, зарываясь лицом в грудь Кейна, с наслаждением вдыхая мускусный запах его тела.
Кейн шептал ей в ухо слова любви, проводя горячими пальцами по ее груди, животу, бедрам. Гленна изогнулась дугой под Кейном, лаская руками его шею и плечи, мечтая подарить ему такое же наслаждение, которое дарил ей он.
Кейн взял руку Гленны, опустил ее на свою тугую, восставшую плоть и вскрикнул от страсти, когда она обхватила его ствол и скользнула по нему вниз, потом вверх. Гленна припала губами к соскам Кейна, прятавшимся в густых курчавых волосах, которыми поросла его широкая грудь, и они напряглись, стали твердыми, а сам Кейн вскрикнул от пронзительного, острого ощущения, которого не испытывал еще никогда в жизни.
— Остановись, любовь моя, — шепнул он, задыхаясь, — иначе наша ночь любви может закончиться, не начавшись.
Он стал страстно целовать каждый уголок тела Гленны, сгорая в том же пламени, которое бушевало сейчас в ее теле.
— Да, Кейн, да! — умоляюще прошептала Гленна. — Я хочу тебя. Сейчас.
Но Кейн не торопился перейти к последнему акту любовной драмы. Его пальцы скользнули между бедер Гленны, по ее шелковистым волоскам, ища тот заветный пульсирующий бугорок, прикосновение к которому заставило Гленну вскрикнуть, и она взлетела на вершину экстаза прежде, чем их с Кейном тела успели слиться в единое целое. Только теперь Кейн вошел в лоно Гленны, и она легко и радостно полетела к новой вершине, теперь уже вместе с ним. С каждой секундой их дыхание становилось все более тяжелым и хриплым, их слитые тела двигались в едином ритме, который все убыстрялся и убыстрялся, пока не оборвался на той грани, за которой наступает сладостное забытье.
Утомившихся любовников разбудили под утро раскаты грома. Черное, еще ночное небо то и дело вспарывали ослепительные зигзаги молний. Ветер выл под крышей, рвал с петель оконные рамы, и, вторя ему, барабанной дробью рассыпались по стеклам крупные, частые дождевые капли. Поначалу Кейна не слишком взволновала гроза — мало ли их бывает за лето? Но ветер все усиливался, за окнами выросла сплошная стена дождя, и вскоре стало ясно, что это настоящий ураган, из тех, что валят дома и ломают деревья.
Кейн выскользнул из мягкой, теплой постели и стал запирать на крючки деревянные ставни. За окном гнулись и трещали вековые деревья.
Гленна пошевелилась под одеялом и сонно спросила:
— Что это, Кейн?
— Это ураган, моя милая. Ставни захлопали, и я решил запереть их, — ответил Кейн, возвращаясь в постель.
— Даже не ураган, а настоящий ураганище, — зябко поежилась Гленна, прижимаясь к Кейну всем своим горячим, мягким телом.
И, словно в ответ на ее слова, налетел новый, еще более мощный порыв ветра. Посыпалась черепица с крыши. Гленна испуганно вцепилась в Кейна, но он лишь погладил ее по руке и сказал:
— Не бойся, любимая. Все в порядке. Ураган скоро умчится. Ведь твой отец, спасибо ему, построил такой крепкий дом, что он переживет не только этот ураган, но и нас с тобой.
— Не знаю, Кейн, — шепнула Гленна, со страхом прислушиваясь к вою ветра. — Я столько лет здесь прожила, но такого что-то не припомню.
— Я знаю отличный способ, как отвлечь твои мысли от урагана, — улыбнулся Кейн.
— Думаешь, это может помочь? — моментально откликнулась Гленна, и в глазах у нее заплясали смешинки. — Но я правда очень боюсь, Кейн. А что, может быть, это и вправду поможет мне немного отвлечься?
— Я предлагаю попробовать, — с деланной серьезностью сказал Кейн. — А на то, как я это делаю, жалоб пока не поступало.
— И с кем же, кроме меня, ты занимался тем, на что не поступало жалоб? — вспыхнула Гленна. — Или, может быть, у тебя бывали посетительницы, пока ты сидел в тюрьме?
— Чертовка! Ты же отлично знаешь, что с тех пор, как я тебя увидел, у меня не было и не могло быть других женщин. Ведь ты же околдовала меня, разве не так? И я люблю тебя.
— Тогда докажи, что любишь, — хрипло прошептала Гленна, запрокидывая голову и прикрывая глаза.
За окнами все так же ревел ураган, продолжая срывать черепицу, озаряя все небо вспышками молний, но Гленне было уже не до него. Она вместе с Кейном уносилась сейчас на крыльях другого урагана — урагана страсти.
— Интересно, как пережил вчерашний ураган наш Бен, — сказала Гленна, глядя в окно на поломанные ветви и вырванные с корнем молодые деревца. Ураган унесся прочь, и с прозрачного синего неба теперь ярко сияло солнце, освещая щедро умытую листву.
— У тебя хватит сил на то, чтобы совершить небольшую прогулку? — спросил Кейн. — Мы могли бы съездить верхом на «Надежду Два» и проведать Бена.
— Конечно! — радостно откликнулась Гленна. — Погляжу на родные места, ведь мы с тобой скоро уедем отсюда. Когда я снова здесь окажусь и окажусь ли вообще?