— Какую еще сделку, мистер Картер? — напряглась Гленна, почувствовав, что начинается самое главное.
— Ваш отец продал мне свой участок. Картер знал, что это известие окажется тяжелым ударом для Гленны, но предпочел не ходить вокруг да около. Из горла Гленны вырвался протестующий крик:
— Вы лжете! Отец не мог продать «Золотую Надежду»! Никому и никогда!
— У меня на руках купчая, мисс О'Нейл, подписанная и заверенная по всем правилам. Мне очень жаль. Я понятия не имел о том, что у Пэдди есть дочь. Я узнал о вас лишь после того, как…
— После того как убили его! — холодно произнесла Гленна, поднимая винтовку. — Вы убили моего отца и похитили у него документы, подтверждающие право владения прииском. По своей воле он никогда бы с ним не расстался. А купчую подделали позже.
— Это не так, мисс О'Нейл, — возразил Картер, не сводя настороженных глаз с «винчестера». — Скажите, вы узнали бы подпись вашего отца? — Гленна утвердительно кивнула. — Тогда взгляните сюда.
И он полез в свой карман.
— Помедленнее, мистер, — предупредила его Гленна. — Помните, одно резкое движение, и я всажу вам пулю в лоб.
Картер осторожно вынул из кармана сложенный лист бумаги и медленно протянул его Гленне.
— Здесь говорится о том, что вы заплатили отцу за участок пять тысяч долларов. Что случилось с этими деньгами и где они сейчас? Шериф сказал, что на теле отца не нашли никаких денег.
— Вот этого я не могу вам сказать, мисс О'Нейл. Я уехал из Денвера как раз в тот день, когда убили вашего отца. Я недавно вернулся. Но вы, я надеюсь, признаете подпись своего отца?
— Да, — неохотно согласилась Гленна. — Но вы могли принудить отца подписать бумаги, приставив к его голове револьвер. Заставить отца отказаться от «Золотой Надежды» можно было только силой.
— Как вы полагаете, похож я на человека, который может приставить револьвер к чьей-то голове? Неужели меня можно принять за убийцу?
Гленна заставила себя окинуть Картера взглядом. Глаза его — умные, чистые — действительно не походили на глаза убийцы. Правда, Гленна не представляла себе, какими должны быть глаза настоящего убийцы, и просто положилась на свои ощущения.
Эрик Картер был игроком, человеком, полагавшимся на свою удачу. Он мог поставить на карту последний доллар, но убить человека — никогда. Сорвав большой куш в Силвер-Сити, он решил не искушать больше судьбу и попытать счастья на новом месте. Положив в банк остатки выигранных денег, он отправился в Денвер, где и познакомился с Пэдди О'Нейлом. В ходе их разговора тот предложил ему купить «Золотую Надежду». Картер ухватился за это предложение, и они договорились встретиться в Денвере ровно через две недели — именно столько времени попросил Картер на то, чтобы собрать необходимые пять тысяч долларов.
Он вернулся в Силвер-Сити, снял со счета все свои сбережения, отвез их в Денвер, и они с Пэдди заключили сделку. На следующее утро Картер вновь вернулся в Силвер-Сити и провел там еще две недели, уговаривая свою любовницу переехать вместе с ним в Денвер. Та отказалась, и в результате Картер вновь вернулся в Денвер, и опять в одиночестве. Что ж, он не держал зла на свою любовницу. И в самом деле — одно дело быть любовницей удачливого игрока, и совсем другое дело — стать женой старателя. Впрочем, та женщина оказалась весьма бойкой и успела обзавестись новым кавалером еще до того, как Картер уехал из Силвер-Сити. Его заместителем стал один богатый владелец серебряных шахт. Так что за будущее этой красотки можно было не волноваться.
Все это Эрик Картер рассказал Гленне, и рассказ показался ей достаточно правдивым, хотя и не освобождал Картера от подозрений.
— Мистер Картер, все это не имеет для меня никакого значения. Я знаю, что вы убили моего отца, — обвиняющим тоном сказала Гленна. — Никакого другого объяснения случившемуся у меня нет. И если шериф ничего не может доказать и сделать, я все сделаю сама, своими руками.
Она подняла винтовку, и Картер побледнел, заглянув в лицо своей смерти.
Прогремел выстрел, но за секунду до этого Картер успел рухнуть на землю. Он схватил Гленну за ноги и повалил ее, не давая перезарядить винтовку.
Гленна даже ахнуть не успела, как оказалась крепко придавленной к земле. «Винчестер» вылетел у нее из рук и теперь лежал в стороне — далекий и бесполезный.
— Не хотел сделать вам больно, мисс О'Нейл, но, право же, я не из тех, кто спокойно стоит на месте, когда в него начинают палить. Я не убивал Пэдди О'Нейла, слышите? Да, я игрок, но я — не убийца! Если хотите, я вас отпущу, только прежде обещайте не стрелять в меня. Будьте благоразумны, а я, в свою очередь, обещаю дать вам время на то, чтобы спокойно упаковать вещи и съехать отсюда. Что же касается прииска, то я намерен работать на нем, и даже не пытайтесь меня от этого отговаривать.
Подбородок Гленны предательски задрожал, глаза засверкали изумрудом, и Картер только теперь вдруг понял, насколько красива эта женщина. «Может быть, предложить ей остаться здесь и стать моей любовницей?» — промелькнула в его голове шальная мысль.
Впрочем, подобное предложение Картер решил приберечь на потом, когда эта рыжая бестия немного успокоится. А пока лучше не поворачиваться к ней спиной — пристрелит!
— Итак, Гленна, — сказал Эрик Картер, перекатывая на языке ее имя. — Могу я считать, что получил от вас обещание держать себя в руках?
Гленна собралась было послать его ко всем чертям, как вдруг почувствовала, что ее больше ничто не удерживает. Это Кейн, словно разъяренный буйвол, набросился на Картера и могучим ударом сбросил его, освободив Гленну.
Выстрел Кейн услышал издалека и с той секунды так пришпоривал своего жеребца, что едва не загнал его. За короткие минуты бешеной скачки он успел нарисовать себе сотню картин, одна ужаснее другой, но главным сюжетом в них оставался один — мертвая Гленна и стоящий над ней убийца, тот же самый человек, который так хладнокровно пристрелил ее отца. Так что Эрику Картеру досталось сразу за двоих — и за Гленну, и за покойного Пэдди О'Нейла.
Кейн накинулся на Картера, а когда тот отлетел в сторону, прорычал, размахивая кулаками:
— Ублюдок! Что ты с ней сделал?
— Это что еще за дьявол? — прохрипел Картер, безуспешно пытаясь укрыться от града ударов, которыми осыпал его Кейн.
Наконец дар речи вернулся и к Гленне, и она крикнула во весь голос:
— Кейн, погоди! Не убивай его!
Увещевания Картера неожиданно подействовали, и с ней произошла странная вещь: она вдруг поверила в искренность его слов, и они породили целый рой новых мыслей.
— Почему это я не должен убивать этого сукиного сына? — продолжал бушевать Кейн. — Ведь он застрелил твоего отца, а теперь пытался убить и тебя!
— Нет, Кейн, ты ошибаешься. Это я стреляла в Картера, и, как мне теперь начинает казаться, — напрасно. Скорее всего он в самом деле не убивал отца.