Как всегда, что бы ни делал лорд Ник, это было правильно.
Даже если она станет содержанкой Николаса, его никто не осудит. Пострадает только ее доброе имя.
Это было нечестно, но так же закономерно, как восход солнца на востоке.
— «Сьюзен Белл» не приспособлена для перевозки пассажиров, мисс, — нахмурившись, ответил Хиггс. — Все матросы спят в гамаках, натянутых в трюме.
— А для командного состава что-нибудь предусмотрено? — с надеждой спросила Ева.
Хиггс покачал головой.
— На нашем корабле каждый дюйм на счету. У нас грузовое судно, понимаете?
Еве пришла в голову свежая мысль.
— Судно, на котором иногда прячут контрабанду?
Хиггс пожал плечами.
— Время от времени мы на малышке перевозим кое-какие товары, не перечисленные в декларации.
— Тогда у вас должен быть тайник, — резонно заметила Ева: за несколько недель в Ньюгейтской тюрьме она узнала много секретов преступного мира. — Место, куда не догадаются заглянуть акцизные чиновники, даже если станут обыскивать судно.
Хиггс улыбнулся.
— Вы слишком уж умны, мисс Апшелл. Да, у нас есть тайник, но для такой, как вы, он не подойдет.
— Позвольте мне судить об этом самой! Хорошо, мистер Хиггс? — Ева еще раз высморкалась в платок. — Могу я на него посмотреть?
Хиггс нахмурился.
— Я обязан спросить разрешения у капитана. Даже не все наши матросы знают, где расположен тайник. Понимаете, чем меньше людей посвящены в тайну, тем больше шансов, что ее не раскроют.
Ева попыталась сразить Перегрина своей самой обворожительной улыбкой.
— Я умею хранить тайны, мистер Хиггс. Вы можете смело доверить мне секрет.
— Тем не менее решать должен капитан. — Хиггс вытянулся по-военному, и Ева задумалась о том, где он мог служить в прошлом. — Если вы подождете здесь, я пойду и узнаю.
— Не нужно, мистер Хиггс, — отозвалась Ева. — Пожалуйста, не беспокойте его.
— Какое может быть беспокойство? Напротив, я рад, что вы сообщили мне об изменении обстоятельств, теперь мы примем соответствующие меры.
Не говоря больше ни слова, Хиггс развернулся на каблуках и зашагал прочь, унося с собой единственный шанс Евы спрятаться на борту корабля.
Перегрин едва сдерживал ярость. Он больше десяти лет служил Николасу Скотту верой и правдой, но теперь, наконец, его терпение лопнуло. Он смотрел сквозь пальцы на эксцентричные выходки Ника, потому что никогда еще не встречал лучшего моряка. Но после того как капитан похитил мисс Апшелл и без нужды подверг команду и судно опасности, он упал с пьедестала, на который воздвиг его Хиггс.
А теперь он довел мисс Апшелл до слез.
Пришло время поговорить с Ником — как первый помощник с капитаном.
А если это не поможет, то как мужчина с мужчиной.
Когда Перегрин постучал в дверь каюты, капитан велел ему войти, при этом голос его напоминал раскаты грома. Хиггс собрался с духом и толкнул дверь.
Капитан сидел на койке, свесив длинные ноги. Его колени прикрывала простыня, но было видно, что он совершенно голый.
— Докладывайте, мистер Хиггс.
— Что вы делали с мисс Апшелл?
Слова вылетели изо рта Перегрина прежде, чем он успел их обдумать.
Капитан нахмурил брови.
— Ничего, что касалось бы вас.
Хиггс стиснул в кулаки прижатые к бокам руки.
— Если вы плохо с ней обращались, это меня касается.
— Если я плохо с ней обращался? — Капитан Скотт невесело рассмеялся и, поморщившись, подвинулся на койке. — Вы все перепутали, юноша. Боюсь, что вы не того обрядили виноватым.
— Тогда почему я нашел ее в слезах? — Хиггс вытянулся во весь рост, что было непросто, поскольку некоторые из потолочных балок были очень низкими. — И я уже давно перестал быть юношей.
Капитан удивленно поднял бровь.
— И верно, перестал. В слезах? Хм-м-м. Что же она тебе сказала?
— Что вы достаточно хорошо себя чувствуете и ей больше нет необходимости оставаться в вашей каюте и ухаживать за вами. — Честно говоря, Хиггсу показалось, что у капитана несколько нездоровый вид. Было похоже, что его вот-вот вырвет, но мисс Апшелл, безусловно, виднее. А вообще-то она была права, когда помешала ему сделать трепанацию. — Она хочет посмотреть, сможет ли наш тайник служить ей каютой оставшуюся часть плавания.
— И откуда, черт побери, она узнала про тайник? — взревел капитан.
Хиггс шумно сглотнул. Капитан Скотт нагонял страх и на людей покрепче него, но он еще не сталкивался с таким самоотверженным защитником леди, как Перегрин Хиггс.
— Она предположила, что мы могли когда-то промышлять контрабандой, — признался Перегрин. — И я подтвердил, что у нас есть особое место, где можно ее прятать. Мисс Апшелл всего лишь хочет уединения. Такая просьба не кажется неприемлемой. Если бы вы видели, как она плакала!..
— Ты что, рехнулся? Женщины использую слезы точно так же, как королевский флот использует девятифунтовые пушки. — Николас провел ладонью по лицу. — Они подрывают твою бдительность, а потом, когда меньше всего этого ждешь, раздается: «Приготовьтесь, мы идем на абордаж!» И позволь сказать тебе, Хиггс: разбойники и каперы могут иногда пойти на переговоры, но женщины не знают пощады.
— Позвольте говорить начистоту, сэр.
— А чем ты, черт побери, занимаешься? — возмущенно спросил капитан. Потом пожал плечами и махнул рукой. — Разрешаю.
— Я уже и не припомню, сколько раз ходил с вами в плавание, и я всегда поддерживал вас. — У Хиггса сделалось каменное лицо. Начав, он уже не мог остановиться. — Но на этот раз вы зашли слишком далеко.
Капитан сузил глаза.
— Объяснитесь.
— Когда вы спасали женщин с тонущей «Молли Харпер», каждый из нас гордился тем, что служит под вашим началом. Когда вы забрали леди к себе домой и отнеслись к ним с должным уважением, мы увидели в вас того, кем считали на самом деле, сэр, — джентльменом в душе.
— Уж кого-кого, а тебя это не должно было обмануть, Хиггс.
В глазах капитана сверкнуло предупреждение, но Перегрин продолжал гнуть свою линию:
— Но потом вы принесли мисс Апшелл на борт против ее воли. Вы вышли в море и попытались обогнуть шторм, когда любой благоразумный моряк остался бы в порту, — проговорил Хиггс. — Сказать, что в последнее время ваш ум был затуманен, — это ничего не сказать.
— Это все?
— Нет. Я больше не позволю вам доводить до слез мисс Апшелл, — сказал Хиггс, снова расправляя плечи.
— Ты не позволишь? — Капитан встал, прижимая к бедрам простыню. — Проклятье, Хиггс, какое право ты имеешь вмешиваться? Только не говори, что она тебе нравится!