– Уходи!
Он сел на траву и стянул с себя обувь, потом сбросил рубаху.
– Что ты делаешь?
– Раздеваюсь, как видишь. Я решил все-таки присоединиться к тебе. После битвы у меня все тело болит.
– Но почему ты не пошел в баню?
Он встал, развязал тесемки штанов, и они упали на землю.
Рейна поспешно отвела взгляд.
– Мне больше нравится это озеро. Хочу хорошенько отмокнуть.
Вода вокруг Рейны пошла рябью, когда Вульф погрузился в воду.
– Почему ты не можешь просто оставить меня одну? – возмутилась она. – Ты ведь ненавидишь меня, не можешь находиться рядом со мной.
Устроившись поудобнее, Вульф блаженно вздохнул.
– Трудно ненавидеть женщину, которая спасла мне жизнь.
Рейна заскрипела зубами и почти пожалела, что не позволила Вульфу умереть.
– Забудь о том, что я сделала. Я бы поступила точно так же, если бы опасность грозила какому-нибудь псу.
Вульф рассмеялся, но смех его перешел в сдавленный рык, когда луна вышла из-за тучи, наполнив озеро тысячью светлячков и сделав воду прозрачной. Он уставился на идеальные полушария грудей Рейны, покачивающиеся в воде. Взгляд его опустился ниже, прошелся по тонкой талии и округлым бедрам и задержался на золотом руне, покрывающем ее крутой холмик.
Затем его взгляд снова медленно направился вверх, вбирая в себя все роскошные холмы и долины, которые он пропустил во время первого осмотра. Молот Тора! Как он умудрился не заметить ослепительную красоту Рейны, когда впервые увидел ее? Или его взор затуманили ярость и жажда мести?
– Мне, наверно, лучше уйти, – бросила Рейна.
Вульф протянул руку за спину и взял кусок мыла с уступа скалы, нависающей над озером.
– Но сначала надо помыться. Разве ты сюда не за этим пришла?
Она начала вставать.
– Горячая вода уже смыла с меня всю грязь.
Вульф протянул к ней руку и задержал ее.
– Повернись, я намылю тебе спинку. А потом можешь намылить мою.
Рейна съежилась.
– Нет, не прикасайся ко мне!
– Рейна, я не причиню тебе зла.
– Уже причинил!
– Нет, ты спутала меня с кем-то другим. Я могу сознаться лишь в том, что продал тебя в рабство, охваченный жаждой мести, о чем теперь жалею.
– Но если это не ты сделал, то скажи мне, кто!
– Один из тех, с кем я совершил набег, большего сказать не могу.
Рейна не поверила Вульфу. Конечно, после нападения она мало что осознавала, но четко помнила, как над ней склонился именно Вульф, в этом не было сомнений. Она внезапно вернулась в настоящее, когда его мозолистая рука стала намыливать ей спину, и едва сдержала дрожь. После случившегося с ней она не могла спокойно выдержать прикосновения мужчины. Однако по какой-то причине касания Вульфа не были ей так противны, как она ожидала. Пожалуй, они даже успокаивали.
Но когда Вульф повернул ее к себе и стал намыливать ей грудь, она предприняла попытку уклониться.
– Стой спокойно. Чего ты такая норовистая?
Она выразительно посмотрела на его руки, лежащие на ее груди.
– Ты ко мне прикасаешься.
И хотя руки его были нежными, Рейна ему не доверяла. Мужчинам вообще не стоило доверять. Однако она вынуждена была признать, что от его прикосновений волны неги шли по всему ее телу. Ощущение было… странным: все ее чувства были обострены, а кожа будто натянулась. Когда руки Вульфа стали спускаться по животу и скользнули между ног, она вся сжалась от беспокойства и страха.
– Не трогай меня там!
А когда его пальцы раздвинули ее потаенные складки, Рейну охватила паника. И тут она подумала: то, что сейчас делает Вульф, совершенно не похоже на происходившее в тот раз, когда он ее обидел. Его возбуждающие чувственные исследования ее самых сокровенных мест заставили женщину задрожать. Ее бросило в жар.
– Но я еще ничего не сделал!
Она уперлась руками в его грудь в извечном жесте протеста и ощутила под ладонями густую поросль волос. Она тут же резко отдернула руки, будто обжегшись. Ощущение его покрытой волосами кожи было слишком сильным, слишком впечатляющим. Неожиданно Рейна почувствовала, как его палец скользнул в нее, и она ужаснулась.
– Прекрати!
Он прижался губами к ее лбу.
– Вот теперь я кое-что сделал. Тебе нравится?
– Нет! И ты мне тоже не нравишься.
Он просунул в ее лоно еще один палец.
– У тебя там узко, как у девушки. Ты знаешь, как сильна я хочу быть в тебе прямо сейчас?
Рейна прекрасно это знала и прокляла предающее ее тело. Она выгнулась в попытке вытолкнуть его пальцы из себя и тут же поняла, что не хочет этого. Она чувствовала каждый дюйм его жаркого крепкого тела, его массивный, могучий торс давил на ее нежные груди, длинные мускулистые ноги прижимались к ней, а толстый член уже начинал свой путь туда, где резвились его пальцы.
Ужас неожиданно превратился во что-то иное, что она не могла ни опознать, ни назвать. Ей приходилось снова и снова напоминать себе, что именно Вульф изнасиловал ее. Она посмотрела ему в глаза и увидела в них проблеск того, что она никогда не ожидала увидеть в глазах Вульфа Безжалостного. В них было желание, сострадание, и – да! – восхищение. Она постаралась выкинуть эти мысли из головы. Разумеется, она ошиблась. Вульф Безжалостный не может чувствовать ничего, кроме желания причинить боль и похоти.
– Если тебе нужна женщина, я могу пойти позвать Уму.
– Я не хочу Уму, я хочу тебя.
Рейна таяла от его развратных ласк, голова у нее кружилась. Она едва смогла набрать в легкие достаточно воздуха, намереваясь возразить.
– Сейчас я поцелую тебя, Рейна.
– Ах, нет, я…
Он не принял во внимание этот жалкий протест. Последнее, что она видела за мгновение до того, как его губы сомкнулись вокруг ее рта, – это сверкание белых зубов Вульфа. «Как так может быть, чтобы у такого жесткого и безжалостного мужчины, как Вульф, были такие мягкие губы?» – подумала Рейна. Губами он действовал так уверенно, будто она принадлежала ему, – впрочем, так оно и было. Она попыталась оттолкнуть его, но он оставался недвижим и непреклонен, стремясь получить то, чего так жаждал. К несчастью для Рейны, жаждал он ее.
Когда язык Вульфа раздвинул ее губы, делая поцелуй более чувственным, Рейна возобновила свои попытки заставить его отступить. Но оказалось, что с каждой секундой ей было все сложнее сопротивляться, ведь плоть ее таяла и все вокруг кружилось. Что этот дерзкий норвежец творил с ее телом, было недоступно ее пониманию. Ничто из ранее пережитого не могло сравниться с поцелуями Вульфа.