— Я так и знал, что это ты, Старик, — сказал хозяин с легкой улыбкой.
— Ни один рыбак не прорвался бы через моих телохранителей с такой легкостью.
— Мне же известно, что деньги ты любишь больше, чем сон, — пожал плечами Старик. — И твои люди это тоже хорошо знают.
— Пожалуй, верно, — рассмеялся Джабал. — Ну, так что же завело тебя так далеко от пристани в такой ранний час?
— Для кого-то уж день кончается, — сухо отозвался Панит. — Мне нужны деньги: шесть серебреников. Предлагаю под них свое место на верфи.
Хорт ушам своим не верил. Он открыл было рот, но спохватился. Его с младенчества учили не перебивать отца. Однако этот порыв был замечен Джабалом.
— Ты заинтриговал меня, Старик, — задумчиво сказал работорговец. — А зачем мне, собственно, покупать место на верфи по бешеной цене?
— Потому что верфь — единственное место, где у тебя нет ушей, — скупо улыбнулся Панит. — Ты засылаешь к нам шпионов, но мы не разговариваем с чужаками. Чтобы слышать верфь, ты должен быть на верфи — и я предлагаю тебе место.
— Это верно, — согласился Джабал. — Более легкого пути не придумаешь.
— Два условия, — прервал его Старик. — Первое: мое место становится твоим через четыре недели. Если я возвращаю деньги, оно остается за мной.
— Согласен, — кивнул работорговец, — но…
— Второе: если за эти четыре недели со мной что-то случится, ты позаботишься о моей жене. Это не благотворительность; она знает верфь и ний как свои пять пальцев, и заслуживает, чтобы ей хорошо платили.
Джабал с минуту изучал Старика разбойничьими глазами.
— Очень хорошо, — сказал он наконец, — но я чувствую, ты многого недоговариваешь. — Он вышел из зала и вернулся с серебряными монетами, которые слегка позвякивали в его, огромной ладони. — Скажи-ка мне, Старик,
— спросил он с подозрением, — а почему бы тебе просто не попросить в долг, а то все эти условия…
— В жизни никогда не просил, — отрезал Панит, — и не собираюсь начинать. Я за все привык расплачиваться: если у меня на что-то не хватает, я обхожусь без этого или продаю то, что имею.
— Дело хозяйское, — пожал плечами работорговец, передавая ему монеты.
— Жду тебя через тридцать дней.
— Или раньше.
Молчание, ставшее почти привычным для отца и сына, тянулось до тех пор, пока они не вернулись в город. Как ни странно, нарушил его Старик.
— Что-то ты притих, сынок, — сказал он.
— Еще бы! — взорвался Хорт. — Тут и сказать-то нечего. Ты заказываешь вещи, за которые не можешь расплатиться, продаешь свое место величайшему мошеннику Санктуария, а потом удивляешься, что это я притих. Я знаю, что ты мне не доверяешь, но — Джабал! Из всех жителей города… А этот разговор об условиях? Почему ты думаешь, что он сдержит слово? Солдатам ты не доверяешь, а Джабалу веришь безоговорочно?
— Ему-то как раз можно верить, — тихо ответил Старик. — Он крут, когда что-то не по нему, но слово свое держать умеет.
— Ты что, уже имел с ним дело раньше? Ну теперь меня уже ничем не удивишь, — простонал Хорт.
— Ну и хорошо, — кивнул отец, — тогда ты проводишь меня к «Распутному Единорогу»?
— К «Распутному Единорогу»? — Хорт все-таки удивился.
— Точно. Или ты не знаешь, где это находится?
— Знаю, что это где-то в Лабиринте, но я там никогда не бывал.
— Ну, пойдем.
— А ты уверен, что тебе надо в «Распутный Единорог», Старик? — настаивал Хорт. — Сомневаюсь, что там ступала нога рыбака. Знаешь, кто там пьет? Наемники, головорезы и десяток воров, которых больше никуда не пускают.
— Да, именно так, — кивнул Старик. — Я бы туда и не пошел, коли бы там собиралась иная публика. Так ты ведешь меня или нет?
Когда-они вошли в пресловутую таверну, все разговоры в зале стихли. Пока глаза Хорта привыкали к темноте, он чувствовал, что взгляды всех присутствующих ощупывают и измеряют его, решая, кто он такой — соперник или жертва.
— Вы здесь кого-то ищете, господа? — по тону бармена можно было понять, что он не собирается предложил им выпить.
— Мне нужно несколько бойцов, — объявил Старик. — Я слышал, здесь можно таких найти.
— Вам сказали правду, — бармен кивнул и сделался более учтивым. — Если у вас нет кого-то на примете, буду рад послужить вам в качестве агента — за скромное вознаграждение, разумеется.
Панит посмотрел на него, как на своего брата-рыбака.
— Я сам себе выберу людей — ступай к своим тарелкам.
Бармен от злости сжал кулаки и отошел к дальнему концу стойки, а Старик принялся оглядывать комнату.
— Мне нужно два, может быть три человека для работы на полдня, — громко объявил он. — Медяк задатку и серебреник, когда дело будет сделано. Мечей и луков не надо — только топоры или дубинки. Я буду за, дверью.
— Почему ты собираешься говорить с ними снаружи? — спросил Хорт, выходя вслед за отцом на улицу.
— Хочу посмотреть, кого нанимаю, — объяснил Старик. — Ни черта не могу разглядеть там внутри.
Остаток дня они занимались отбором претендентов. К вечеру из небольшой кучки желающих были выбраны три здоровяка. Солнце уже погружалось в горизонт, когда Панит вручил последнему наемнику медную монету и повернулся к сыну.
— Вот и все, что мы можем сделать сегодня, — сказал он. — Теперь можешь бежать к своим приятелям. Я позабочусь о ловушке.
— Ты не собираешься рассказать мне о своих планах? — взмолился Хорт.
— Да я и сам еще не все до конца продумал, — признался Старик, — но если хочешь посмотреть, что получится, приходи в док завтра на рассвете. Увидим, насколько умна эта тварь.
В отличие от предыдущего дня Хорт пришел к пристани задолго до восхода солнца. Когда серый предутренний свет только начал рассеивать ночь, он уже нетерпеливо мерял шагами причал, стараясь спастись от промозглого утреннего холода.
Густой туман висел над морем, придавая ему призрачный, потусторонний облик, и это обстоятельство только укрепляло страхи Хорта, который изнемогал от тревоги за отсутствующего отца. Сумасшедший старик! Почему он не может жить как другие рыбаки? Почему взялся в одиночку разгадывать тайну морского чудовища? Зная, что лучший способ избавиться от холода — это движение, он решил пока спустить на воду лодку. Старик придет, а лодка уже готова к отплытию.
Он бодро зашагал к пристани, но вдруг замедлил шаги, а потом и вовсе остановился. Лодки не было. Неужели воры Санктуария решили распространить свою деятельность и на территорию верфи? Вряд ли. Кто купит краденую лодку? Рыбаки знали имущество друг друга не хуже своего собственного.