– А моей можешь вытереться. – Он протянул темно-зеленую рубашку. – Не очень чистая, но воду впитывает хорошо.
Кэтрин быстро вытерлась и потянулась к одежде. В воде она чувствовала себя комфортнее. Здесь он был слишком близко.
– Ну вот, теперь гораздо легче. – Она быстро застегнула рубашку. – Несмотря на прелые листья.
– Я не говорил, что мне не нравится этот запах. – Галло затянул у нее на поясе петлю и, отступив на шаг, окинул Кэтрин критическим взглядом. – Жаль. Но, думаю, тебе бы лучше накинуть на себя что-то еще. И чем скорее, тем лучше. Чувствую, здесь у нас может возникнуть проблема. И мне не хотелось бы узнать, как ты с нею справишься.
Она посмотрела ему в глаза.
– Ты держишь меня на привязи. Я беспомощна.
– Ты не бываешь беспомощной.
– А ты не настолько хорошо меня знаешь, чтобы так говорить. Я была беспомощной, когда ты меня подстрелил. У каждого бывают моменты, когда человек не полностью себя контролируют.
– Ты права. Я тебя не знаю, но ощущение такое, что знаю давно. Почему так?
Да потому, что за последние недели они узнали друг друга, словно были знакомы несколько лет, подумала Кэтрин, но придержала это объяснение при себе.
– Понятия не имею.
– Еще как имеешь. Мы разные, но фундамент у нас один.
– Твой фундамент – Ева. Поэтому я здесь.
– Ева… – Галло привязал второй конец веревки к дереву. – Да, все возвращается к Еве. Это она нас держит. Ты ведь тоже ради нее пошла на многое.
– Я преследовала того, кто сломал ей жизнь.
– У меня и в мыслях этого не было. Так случилось. Нас как будто захватил ураган. Мы и не думали, что это продлится так долго. Я старался держаться от нее подальше.
– Но не удержался, так ведь? Почему?
– Из-за Бонни. Сам я бы никогда не вернулся в ее жизнь. Она правильно сделала, что вычеркнула меня из памяти. Мы оба сильно изменились, у нее появился Квинн. – Галло невесело усмехнулся. – Я же не мог предложить ей ничего, даже здравого рассудка.
– Ева ведь и сейчас тебе небезразлична. Мне она сказала, что вас связывал только секс.
– Верно. Но потом все изменилось из-за Бонни. Страсть стала чем-то другим. Мы оба любили Бонни, а значит, нам приходилось заботиться и друг о друге. – Галло покачал головой. – Нет, у нас никогда не было ничего такого, что было у нее с Квинном. Любовь ведь бывает разная. То, что связало нас с Евой, останется навсегда. – Он грустно улыбнулся. – Даже если она отправила за мной своего любимого ниндзя.
– Ева никуда меня не отправляла. Я перед ней в долгу. И я знала, что сама она приехать сюда не может. – Кэтрин помолчала. – Если тебе не все равно, что будет с ней, почему ты не хочешь меня отпустить? Думаешь, Ева захочет, чтобы за тобой пришел Джо? Но ведь лучше, если вместо него буду я.
– Ситуация изменилась. Игра уже не будет прежней. Как и финал. – Галло посмотрел на нее в упор. – Нет, пусть лучше будет Квинн.
У нее перехватило дыхание.
– Отпусти меня.
Галло тряхнул головой.
– Тебе придется сделать это самой. – Он быстро сбросил одежду и вошел в воду. – Я торопиться не стану. Между нами что-то происходит. Может, тебе это и не нравится, но что есть, то есть. Думаю, нам придется самим искать выход.
Она смотрела на него и не могла оторваться.
Сильный, стройный, крепкий.
Настоящий мужчина. Во всех отношениях.
И это его мужское естество волновало ее, задевало самые сокровенные струны.
«Нам придется самим искать выход».
Воображение нарисовало картину, от которой ей стало не по себе.
Прекрати, одернула она себя. Да, он красив. Обольстителен. Но она не может позволить себе попасть в паутину его чар. Он – враг, и именно так она должна его воспринимать.
Галло уже выходил из воды.
Надо закрыть глаза. Не из стеснения и скромности. Для них таких понятий не существовало. Просто каждый его шаг пробуждал в ней давно молчавшие струны, отдавался жаркой волной, захватывавшей каждую клеточку тела.
Она не хотела закрывать глаза.
Он остановился перед ней, и их взгляды встретились. Никто не отвел глаз.
– Со мной то же самое, – негромко сказал Галло. – Что будем делать?
– Не обращать внимания.
– Я по этой части не очень силен. Привык брать то, что хочу. – Его глаза опасно блеснули. – И я уже не помню, когда хотел чего-то так же сильно, как тебя, Кэтрин Линг.
На его широких плечах, на темных курчавых волосах, покрывавших грудь, поблескивали капельки воды. Он был так близко, что она ощущала жар его тела. Больше всего на свете она хотела, чтобы он протянул руку и дотронулся до нее.
Голова шла кругом. Сердце колотилось. Напряжение сковало ее, как какую-нибудь девчонку, для которой все было впервые в жизни. После смерти мужа ее отношения с мужчинами сводились к редким, на одну ночь, свиданиям, и за все прошедшие годы она никогда не испытывала ничего подобного.
– Кэтрин?
Он не требовал, не нажимал – просто спрашивал. Стоило только сказать «да», и он перерезал бы веревку. Секс – слабое место для каждого мужчины. И тогда она могла бы взять верх над ним.
Но захочет ли она этого?
Кэтрин уже сомневалась.
Может ли она пойти на риск предательства по отношению к самой себе?
Она покачала головой.
– За этим слишком многое последует. Не хочу осложнять тебе жизнь.
Некоторое время Галло молча смотрел на нее, и она видела, какой вихрь чувств бушует в его душе.
– Хочешь сказать, что не желаешь связываться с человеком, который всем успел испортить жизнь? – Галло криво усмехнулся. – Ты права. – Он отвернулся и стал быстро одеваться. – Можешь не сомневаться, я своего шанса не упущу. Так что держись от меня подальше. – Он схватил нож, подошел к Кэтрин и перерезал веревку, которой она была привязана к дереву. Потом сделал то же самое с веревками на запястьях. – Или уходи. Так, наверное, будет даже лучше.
Она недоуменно уставилась на него.
– Ты меня отпускаешь?
– Оружие не верну – не настолько я глуп. Хотя ты и в рукопашном бою опасный противник. – Он взглянул на нее. – Но ты ведь приближаться не станешь, верно? А то ведь всякое может случиться.
Кэтрин потерла запястья.
– Я от своего не откажусь. Но почему ты передумал?
– Устал от крови. Там, где я, всегда кто-то погибает. Не хочу, чтобы ты стала еще одной жертвой.
– Жертвой? Ах ты, сукин сын. Я твоей жертвой не стану. Ты кем себя возомнил?
– Сукиным сыном с особым талантом убивать самых сильных, самых достойных. – Он отвернулся. – Поторопись. Я ведь гарантий не давал – могу и передумать.