— А, мистер Смолли. Я чуть о вас не забыл. — Дик повернулся к Лейни. — Он доставил твой новый автомобиль, но я все никак не мог улучить минутку, чтобы подписать соответствующие бумаги. — И, обращаясь к мужчине, добавил:
— Прямо сейчас с вами займусь.
— Телефон готов, — сообщил мастер и принялся складывать свои инструменты.
— Он установил новую проводку и дополнительный номер, чтобы я мог вести дела отсюда и держать связь с офисом, — пояснил Дик. Затем указал на двоих мужчин в дверях спальни. — Они разбирают старую кровать и собирают новую, а при этом испытывают мое терпение, царапая стены. — Рабочие сконфуженно исчезли в спальне.
— Новый автомобиль? Новая кровать? Но мне не нужна новая кровать.
— Тебе — возможно. Но нам нужна.
— Ну и ну, — буркнул себе под нос парень в ковбойской шляпе, скрестив руки на груди и явно наслаждаясь спектаклем.
— Прошу прощения. Мне бы пройти… — Столяр снова бочком протиснулся мимо Лейни, виновато бормоча, что, мол, ему остались какие-то мелочи и он скоро закончит.
— Я попросил вынести из кухни шкаф, чтобы освободить место для посудомоечной машины, которую… — Тут Дик осекся и свирепо воззрился на молодого человека, который довольно нагловатым образом рассматривал Лейни. Взгляд Дика вмиг сделался жестким и холодным. — А вы кто такой?
— Я привез посудомоечную машину, — бойко отозвался парень.
— Пожалуй, столяры все для вас подготовили. Проще будет внести машину через черный ход.
— Отлично. — Парень оглядел Лейни с головы до ног, многозначительно задержавшись взглядом на ее округлом животе, после чего понимающе подмигнул Дику, громко щелкнул очередным пузырем жвачки и, прикоснувшись к своей шляпе, отозвался:
— Показывайте дорогу, приятель.
— Ты же обещал, — укоризненно заметила Лейни, обессиленно опускаясь на диван.
— Я обещал не распаковывать вещи — и не распаковал. — Дик пристроился рядом с ней и похлопал себя по коленям. — Клади сюда ноги.
Лейни слишком устала, чтобы спорить, и к тому же мечтала дать облегчение своим отекшим ногам, а посему откинулась на спинку дивана и положила их Дику на колени. Он расстегнул ее сапожки, снял их и принялся умело растирать ее ступни.
Посторонних в доме не осталось. Каким-то образом Дику удалось это устроить за рекордно короткий промежуток времени, Лейни же молча наблюдала за суетой, ощущая свою полнейшую никчемность.
— Сегодня снова растоплю камин, погреешь ножки у огня. Опять они у тебя ледяные, прямо как вчера ночью в постели. Но мы ведь их согрели, правда? — Он легонько пощекотал ей пятку.
— Не переводи разговор на другую тему, — укорила она, пытаясь забрать у него свою ногу, но тщетно. — Дик, ты чуть ли не весь дом мне перестроил.
— Я купил тебе новую кровать с жестким матрасом и десятилетней гарантией и новую посудомоечную машину со всевозможными функциями. Гарантийное обслуживание в течение трех лет.
Скажи на милость, что же в этом плохого?
— А что скажет хозяйка дома?
— Сначала скажу ей я, что посудомоечная машина останется, когда ты отсюда съедешь. И она на это ответит только то, что она в восторге.
— А автомобиль и миссис Томас?
— Можешь считать автомобиль одним из рождественских подарков. А миссис Томас я нанял не только ради тебя, но и ради себя.
— Вот именно! — Высвободив наконец свои ноги, Лейни поставила их на пол. — Ты же здесь не задержишься надолго. — Она встала и подошла к окну. Лейни намеренно отошла от Дика как можно дальше: находясь рядом с ним, она расслаблялась, а стоило ей расслабиться…
— Ты должен уехать. Сегодня же. — Он не ответил, по-прежнему храня молчание за ее спиной, и Лейни продолжила:
— Я искренне благодарна тебе за заботу. Честно говоря, не ожидала такого в эпоху сексуальной свободы. Не думала, что тебя заинтересует моя судьба и судьба ребенка. Хочу сказать, что целиком и полностью несу ответственность за ту ночь в Нью-Йорке и сумею воспитать ребенка одна.
— Но это несправедливо, Лейни. Ведь он и мой ребенок. Несмотря на мое семейное положение, я с глубоким уважением отношусь к институту семьи, традициям, стремлению иметь наследника — ко всем этим старомодным вещам. К черту сексуальную свободу и ответственность! Все это не имеет никакого отношения к моему приезду сюда.
Лейни набрала в легкие побольше воздуха, собираясь сказать Дику о своем решении, выдохнула и сразу же начала:
— Я думала о твоем отношении к ребенку. Очень много думала. Конечно, было бы несправедливо лишить ребенка общения с тобой… а тебя — с ним. Поэтому я готова позволить тебе часто навещать его. Когда малыш подрастет, то сможет приезжать к тебе в гости… — Слова давались ей нелегко, будто застревая в горле. Громко откашлявшись, она подошла к своей сумочке и достала документ, над которым немало потрудилась.
— Я письменно изложила все по пунктам… на мой взгляд, это будет вполне справедливое соглашение. Прочти и скажи, что ты думаешь. Я готова все спокойно обсудить.
Она протянула ему листок, после чего вернулась к окну и замерла в напряженном ожидании, разглядывая носки своих туфель.
По истечении пяти томительных минут молчания Лейни услышала звук разрываемой бумаги и, подняв голову, увидела, как Дик аккуратно рвет документ, стоивший ей стольких стараний.
— Но, Дик! — в гневе вскричала она. — Ведь это было бы справедливо для всех нас! И для ребенка тоже.
— Ты упускаешь самое главное, Лейни, — сказал он, рывком встал и направился к ней с целеустремленностью хищника. Подойдя, он обвил ее рукой и привлек к себе, другую руку тем временем запустил в ее волосы на затылке и повернул ее голову, заставляя взглянуть ему в глаза. — Я приехал сюда вовсе не затем, чтобы выклянчивать у тебя право видеться с ребенком. И не затем, чтобы угрожать забрать у тебя ребенка. Черт побери! За какого же монстра ты меня принимаешь? Что же я такого сделал, с чего ты взяла, что должна защищаться от меня и защищать от меня моего — моего ребенка?
— Ты уже однажды воспользовался моей слабостью.
— Да, наверное, — согласился он.
— Больше я тебе этого не позволю. Губы его сжались в угрюмую, жесткую полоску, но глаза горели.
— Я не хочу тобой пользоваться, Лейни. Я хочу, чтобы ты навсегда осталась в моей жизни. Неужели, по-твоему, я смог бы позволить тебе исчезнуть после той ночи, Лейни? Неужели ты не понимала, что я стану разыскивать тебя повсюду, ни перед чем не остановлюсь, пока не найду? Задолго до того, как я узнал о ребенке, я твердо решил отыскать тебя и сделать своей навсегда.
— Но…
— Помолчи и выслушай меня, — строго велел Дик, еще ближе привлекая ее к себе, так что каждое его слово сперва струей воздуха достигало ее губ, а уж потом ушей. — Разве ты не знала, что отличаешься от других? Что после всех женщин, которые у меня были, — я вовсе не хвастаюсь и не пытаюсь произвести впечатление, а всего лишь констатирую факт, которым отнюдь не горжусь, — думаешь, я не почувствовал разницу? Почувствовал и не смог забыть. То, что произошло между нами в ту ночь, было чудесно, Лейни. Такого я не испытывал никогда прежде. И та ночь подарила нам ребенка. Нашего ребенка.