– С чего начинать?
– Со второго акта. Монолог Энги на третьей странице, – ответил Фернандес.
Бренна начала декламировать и, слившись с ролью, перестала замечать все окружающее. Опасения исчезли, и она превратилась в Энги Линден. Бренна совсем забылась в этой чудесной метаморфозе и вернулась к реальности лишь тогда, когда Джош громко окликнул ее, приказывая остановиться.
Бренна скорее вначале почувствовала, чем прочитала по лицу Фернандеса, что прослушивание удалось. От ощущения удачи у нее задрожали пальцы и гулко забилось сердце.
Перепрыгивая через две ступеньки, Фернандес взлетел на сцену с довольной улыбкой на лице.
– Отлично, мисс Слоун!
– Вам понравилось? – спросила Бренна, переводя дыхание.
Джош не сводил с нее восхищенных глаз.
– Черт побери, если вы пройдете и пробу на фотогеничность, то о более подходящей актрисе я не смею и мечтать. Правда, окончательное решение принимаю не я, – поспешил с виноватым видом добавить он, – но если бы оно зависело только от меня, вы уже могли бы считать, что роль – только ваша!
– Не спеши, Джош!
Они оба вздрогнули и повернулись к двери, со стороны которой раздался этот властный окрик.
Рыжеволосый человек, лениво прислонившийся к дверному косяку, был одет в обычные джинсы и в рубашку кремового цвета с закатанными до локтей рукавами. Но, несмотря на простую одежду, ошибиться было невозможно – перед нею стоял Майкл Донован собственной персоной. Хотя он ревностно охранял свою частную жизнь, в прессе довольно часто появлялись его фотографии. Увидев хоть один раз такого человека – даже на снимке, – его больше невозможно было забыть.
Бренна во все глаза смотрела на всемирно известного продюсера. Ее взгляд скользнул по его фигуре, минуту задержался на лице. Через мгновение она смутилась и опустила глаза – как, должно быть, глупо она выглядит, в упор рассматривая мужчину. Хотя уж он-то точно привык к любопытствующим взглядам! «А ведь его нельзя назвать красавцем, – невольно подумала она, – но какая сила чувствуется в нем!»
Черты Майкла Донована были действительно резкими, словно вырубленными из гранита. Сама его фигура будто излучала мощную энергию, а голубые глаза пронизывали собеседника насквозь. Казалось, даже воздух вокруг него наэлектризован. Все в его внешности было запоминающимся: и высокая мускулистая фигура, и волосы цвета красного дерева, и брови такого же оттенка.
Он проворно проскользнул мимо растерявшейся Билли Перкинс, взбежал по ступенькам на сцену и подошел к Бренне. При ближайшем рассмотрении наружность Майкла показалась ей еще более властной, и Бренна невольно отступила назад, что не ускользнуло от пристального взгляда Донована. Его глаза беззастенчиво обшаривали девушку с головы до ног.
Усмехнувшись, он повернулся к Джошу. – Ты торопишься. На тебя это не похоже. Зачем же давать многообещающие авансы, даже не посоветовавшись со мной? Раньше с тобой такого не случалось, обычно ты говорил: «Не звоните нам, мы сами с вами свяжемся». Должно было произойти что-то из ряда вон выходящее, чтобы ты отступил от своих правил.
– Я не обещал конкурсантке ничего лишнего, мистер Донован, – спокойно ответил Фернандес. – Да, признаю, я дал волю искреннему восхищению ее талантом, но не более того. Она ведь отлично прочитала отрывок.
Майкл кивнул со скучающим видом.
– Да, неплохо, я слышал… где-то с середины. Бренна взглянула на Донована, и в ее глазах загорелась надежда. Он же лишь продолжал вглядываться в ее взволнованное лицо, полное нетерпеливого ожидания.
– Но у меня нет оснований для того, чтобы давать вам какие-то обещания, мисс Слоун, – небрежно бросил он. – Вряд ли вы справитесь с этой ролью.
– Почему же? – в замешательстве спросила она, едва сумев прийти в себя после столь резкого заявления. – Вы же сами сказали, что я прочитала отрывок неплохо.
Донован забрал папку у Фернандеса, полистал ее и стал внимательно что-то читать.
– Да, читали вы неплохо, – бесстрастно повторил он. – Но это не значит, что вы подходите на роль Энги. Сколько угодно актрис могут прочитать не хуже вас!
Фернандес попытался было что-то сказать в защиту Бренны, но перехватил быстрый взгляд босса и промолчал.
– На роль Энги нам нужна актриса с большим опытом, – продолжал тот.
– Вы имеете в виду профессиональный опыт? – тихо спросила Бренна. Это она могла понять: чего ради Доновану рисковать, приглашая на главную роль неизвестную актрису? Но Майкл отрицательно покачал головой.
– Меня не интересует профессиональный опыт, – почему-то раздраженно отрезал он. – Я говорю о жизненном опыте. Прочитали вы действительно хорошо, но для того, чтобы сыграть эту роль, необходимо больше. Мне нужна актриса, которая может передать настоящие чувства, как физические, так и духовные. – Он протянул папку. – Вам всего лишь двадцать лет, у вас нет специального театрального образования, и, судя по всему, вы незнакомы с системой Станиславского…
– С системой Станиславского? – растерянно переспросила Бренна.
– Да. Вы хоть и протеже Уилкиса, но все же обязаны хоть что-то знать. Согласно методу Станиславского для успешного создания сценического образа и правдивого перевоплощения в роль вы можете использовать лишь собственные пережитые чувства, передать лишь испытанные вами ощущения и весь жизненный опыт в целом. Энги Линден – это женщина, которая, несмотря на молодость, взяла от жизни все. У нее были десятки любовников, она пережила разочарование и жестокое отношение к себе… А вы выглядите так, словно еще не пробудились от сладкого девичьего сна, мисс Слоун…
Бренна почувствовала, как внутри нее закипает возмущение.
– Если я вас правильно поняла, мистер Донован, – начала она, стараясь говорить спокойно, – то дело не в том, что я не подхожу на роль по своим актерским способностям. Вы отказываете, поскольку у меня нет бурного прошлого, которое помогло бы мне сыграть роль Энги.
Майкл не сводил с нее пристального взгляда своих удивительных голубых глаз.
– Совершенно верно, – подтвердил он. – Я уверен, мисс Слоун, что вы чудесно сыграете роль какой-нибудь юной невинной девы вроде Джульетты.
– Такой ерунды я еще никогда в жизни не слышала, – потеряв самообладание, прямо отрезала она, не обращая внимания на Фернандеса, который изо всех сил пытался привлечь ее внимание умоляющими жестами.
Бренна и без Фернандеса понимала, как в таких случаях поступают умные актрисы: следовало поблагодарить маэстро за то время, что ей уделили, и выразить робкую надежду, что он не забудет о ней, когда для нее найдется подходящая роль. Однако ей было наплевать на приличия. Бренна не на шутку рассердилась, и ее обычно спокойные карие глаза сверкали от негодования. В течение нескольких минут все ее усилия пошли насмарку, а надежды оказались разбитыми на мелкие кусочки. И кем? Надменным диктатором, который лишал ее единственного стоящего шанса изменить свою жизнь… Да еще под таким, прямо скажем, унизительным и надуманным предлогом!