Рид пристально разглядывал ее лицо. Если бы только кто-нибудь любил его так же сильно, как она любила своего мужа!
– Должно быть, вы очень любили своего Пьера.
Она покраснела и отвела взгляд.
– Пьер не заслужил смерти. Он был хорошим человеком.
Она выглядела такой печальной, такой отчаянно одинокой, что Рид ничего не смог с собой поделать: он протянул к ней здоровую руку и нежно погладил ее по щеке, проведя по губам кончиком большого пальца.
– Пока вы остаетесь во Франции, вы заигрываете со смертью.
Она прижалась щекой к его ладони.
– Много времени прошло с тех пор, как мужчина так нежно касался меня, – в ее шепоте слышалась горечь.
– Возвращайтесь со мной в Англию, и там вы найдете мужчину, который был бы нежен с вами. Вы заслуживаете, чтобы вас любили.
– У меня был любимый человек.
Он переместил руку на затылок и приблизил ее лицо к своему, пока не почувствовал ее дыхание на своей коже.
– У вас будет другой любимый.
Противостоять чарам Флер было просто невозможно, даже для мужчины, еще слишком слабого, чтобы сделать то, чего ему так хотелось. Ей нужен сильный мужчина, а Рид еще недостаточно окреп. Интересно, а другие мужчины, которых она спасла, – оказались ли они в результате в ее постели?
Флер затаила дыхание. Взгляд Рида пленял ее. Она не смогла бы пошевелиться, даже если бы захотела. Она знала, что сейчас он ее поцелует, и хотела этого. Жаждала. С тех пор как умер Пьер, ей было так одиноко! Она и не осознавала, до какой степени одиноко, пока не появился Рид. Их взгляды встретились и уже не разъединялись.
Ни один из тех мужчин, кого она спасла, не притягивал ее так, как Рид. Что же в нем есть такого, что позволяет желанию отринуть одиночество, к которому она уже привыкла со времени смерти супруга?
Это была ее последняя мысль перед тем, как Рид наклонился к ней и поцеловал в губы. Его поцелуй вызвал из небытия воспоминания о том, как она дарила и получала наслаждение, как лежала в объятиях мужчины, который ее холил и лелеял.
Его восхитительные губы оторвались от ее губ, коснулись уха, затем шеи… Его поцелуи вызывали волнующую дрожь восторга, чего она не испытывала уже очень давно и, казалось, совершенно забыла об этих ощущениях. С приглушенным стоном она сдалась, обвила руками его шею, чтобы как можно сильнее прижаться к нему, и ответила на поцелуй, несмотря на то, что понимала: она вступает на опасный путь.
Неожиданно она услышала голос рассудка и отстранилась.
– Вы уже готовы вернуться в дом?
– Я бы предпочел остаться здесь и целовать вас.
– Мы не должны этого делать, Рид. Во-первых, вы еще не достаточно окрепли, чтобы заниматься подобными вещами.
– Но мы только целовались!
– Во-вторых, – продолжила она, – этого просто нельзя допустить. Вы уедете, и я вас больше никогда не увижу. Мы оба должны помнить об этом.
Она встала и помогла подняться Риду. Они молча отправились в обратный путь. Войдя в дом, Флер пожелала Риду спокойной ночи и ушла к себе в спальню, где села на кровать и обхватила себя руками. Поцелуи Рида заставляли ее поступать необдуманно. Она не понимала, что с ней происходит; она ведь не принадлежала к тому типу женщин, которым первый попавшийся мужчина может легко вскружить голову.
Кроме того, она поступила правильно, сказав Риду, что он еще слишком слаб, чтобы заниматься тем, на что намекали его поцелуи. Но что случится, когда он достаточно окрепнет? Нетрудно догадаться: Рид из тех мужчин, которые очень любят женщин. Однако Флер не имеет права поддаваться соблазну: ее миссия слишком важна. Если она позволит себе увлечься Ридом, то в конце концов он разобьет ей сердце. К тому же ни один мужчина не сумеет заменить ей Пьера.
Рид лежал в постели не в состоянии уснуть и проклинал слабость своего тела. Хотя силы постепенно возвращались к нему и с момента приезда в домик он уже набрал вес, все же он был еще недостаточно энергичным и выносливым. Однако близость Флер разбудила в нем желание. Внизу живота он ощутил напряжение, хотя это еще не была готовность к физической близости.
Рид ударил подушку, сердясь на себя и свою слабость. Сможет ли он когда-нибудь снова стать полноценным мужчиной, вернется ли к нему способность услаждать себя и женщину, на которую пал его выбор? Их с Флер поцелуй доказал, что он еще может хотеть женщину, и этот факт не мог не дарить надежду на большее.
Сон наконец пришел к Риду, но спокойным он не был: его мучило плотское влечение, которого он не испытывал уже несколько месяцев. Ему снилось, что он заключает Флер в объятия, медленно раздевает ее, занимается с ней любовью, проводит руками по ее гладкой коже, познает каждый изгиб ее манящего тела.
Посреди ночи Рид неожиданно проснулся и понял: что-то не так. Он чуть было не рассмеялся вслух, когда осознал, что произошло: теперь он был полностью готов, хотя сейчас ничего не мог поделать с этим. Он перевернулся на живот и погрузился в сон с улыбкой на лице.
Он и вправду жив!
На следующее утро, все еще пребывая в прекрасном расположении духа, Рид жадно поглощал завтрак, состоявший из яичницы с ветчиной и свежего хлеба с маслом. Все обитатели дома ели за одним столом и мило беседовали.
– Я знаю, что ем как слон, Флер, и меня беспокоит, не разорю ли я вас, – произнес Рид. – Где вы берете деньги на то, чтобы прокормить всех обитателей дома?
Раздумывая над ответом, Флер положила вилку на тарелку.
– Пьер понимал, что наступают тяжелые времена. Он собрал все золотые монеты и фамильные драгоценности, какие у него были, и потребовал, чтобы я зашила их в пояс одного из своих платьев и в подкладку плаща – на случай, если мне придется бежать из Парижа, – она нервно сглотнула: ей явно было тяжело продолжать. – Этот день настал, и раньше, чем можно было предположить. Пьер настоял на том, чтобы я уехала без него. Некоторое время я вместе с Лизетт и Гастоном жила у родителей Антуана в маленькой деревушке недалеко от Парижа, ожидая, когда Пьер присоединится к нам. Однако вскоре до меня дошли слухи, что Пьера схватили вместе с другими аристократами и отправили на гильотину.
– Мои соболезнования, – потрясенно пробормотал Рид. Флер, казалось, не слышала его.
– Я продолжала жить у родителей Антуана, но собиралась уехать, так как мое присутствие в их доме угрожало их жизням. Мы жили на те монеты, которые собрал Пьер, и нам не пришлось продавать драгоценности. Прошло какое-то время, и мы переехали в этот дом. Он принадлежит Лизетт; после смерти ее родителей он пустовал. Вскоре после переезда со мной связался Андре.
– Как он вас нашел? – удивился Рид.
– Я не знаю. Но однажды вечером я отправилась в деревенскую церковь, чтобы помолиться. Андре стал на колени за моей скамьей и тихо заговорил. В церкви кроме нас никого не было. Он сказал, что знает, кто я, и спросил, не хочу ли я помочь своей стране. Сначала я боялась, что его подослали, чтобы поймать меня, но чем дольше он говорил, тем сильнее я верила в то, что он действительно английский разведчик. Казалось, ему известно все, даже то, что этот дом принадлежит Лизетт. А я даже не знала о существовании Замка дьявола, пока он не рассказал мне о нем. В этом священном месте он и посвятил меня в свой план, – продолжала Флер. – Тогда мы и придумали образ Черной Вдовы. Андре дает мне деньги на подкуп охранников и на проживание. Вы третий англичанин, которого я вытащила из Замка дьявола.