— Я хотел бы арендовать фургон, мистер Фогельман.
Франц Фогельман оторвался от работы, выпрямился, растер спину и уставился на Коуди близорукими глазами. — Возьмите во дворе. Надолго вам нужно?
— Завтра пришлю обратно. Мне нужно только добраться до ранчо Картера.
— Ну и ну! А ведь я тебя помню. Ты же ублю… сын старины Бака! Да, жаль его. Задержишься у нас?
— Не думаю, — торопливо сказал Коуди, припомнив, каким занудливым бывал временами хозяин конюшни. — Ну так как насчет фургона?
— Нет проблем. Ого, смотрю с тобой пара симпатичных пистолетиков! А где же их мама?
— Нет никакой мамы, и это вообще не мои де… Ох, дерьмо, да какая разница!
Чтобы избежать расспросов назойливого старика, Коуди быстро вывел одну из лошадей во двор и впряг в фургон. Затем он так же быстро забросил туда спою сумку, усадил Брэди и Эми на переднее сиденье, а сам расположился сзади. Уплатив подошедшему Фогельману, Коуди направил повозку на главную улицу. При выезде из города, почти напротив салуна «Длинная скамейка», Коуди поджидали новые неприятности. Откуда ни возьмись появилась маленькая грязная дворняга и бросилась наперерез их фургону.
— Аи, осторожнее, собачка! — закричала Эми, когда несчастная животина, которую преследовал мясник, размахивающий огромным ножом, стрелой бросилась прямо под колеса.
Брэди вскрикнул. Эми закрыла глаза руками.
— Ох, дерьмо! — привычно воскликнул Коуди я с такой силой натянул вожжи, что лошадь захрипела. Но было уже поздно: громкий протяжный визг ясно говорил о том, что собака все-таки пострадала. Мясник не стал интересоваться ее дальнейшей судьбой. Он удовлетворенно кивнул головой, как бы говоря: «Так тебе и надо», — и направился к своему магазину.
Воспользовавшись тем, что лошадь остановилась, Брэди соскочил и бросился вслед за собакой, которая, хромая и жалобно скуля, улепетывала по узкому зигзагообразному переулку.
— Стой! — закричал Коуди, глядя, как мальчик скрывается в переулке. — Не трогай ее, она тебя укусит!
Но Брэди уже настигал дворнягу.
— Чтоб тебя разорвало!
Чувствуя, что его колотит, Коуди выскочил из повозки, бросился было вперед, но тут же вспомнил про Эми, которая сидела в фургоне, бледная от пережитого страха.
— Никуда не выходи! — предупредил ее Коуди. — Сиди, как сидишь, пока я не вернусь.
— Но Брэди…
— Я позабочусь о Брэди.
Устремившись вслед за мальчиком, Коуди надеялся, что тот не сделает попытки схватить раненое животное. Только Господь знает, на что способна обезумевшая от боли и загнанная в угол собака, тем более что Брэди совсем еще малыш! Сердце Коуди глухо стукнуло, когда он увидел стоящего в конце переулка мальчугана, застывшего как статуя. На руках он держал собачонку. Брэди уставился в землю, явно охваченный ужасом от того, что видит.
— Что случилось, Брэди? — тревожно спросил Коуди, подбегая к мальчику. — Эта дерь… дрянная собака тебя укусила?
Взглянув на Коуди расширившимися и остекленевшими глазами, Брэди медленно покачал головой.
— Тогда в чем дело?
Проследив за взглядом мальчика, Коуди все понял. Неподалеку на груде мусора, в окружении пустых бутылок, неподвижно лежал мужчина. Из раны на голове сочилась кровь, а правая нога была как-то неестественно вывернута. Правой рукой он прижимал к груди почти пустую бутылку виски.
Левой руки у него не было. Совсем. Она была отнята по самой плечо.
Коуди опустился на колена перед лежащим мужчиной; он быстро убедился, что тот еще жив, но вот нога у него точно сломана. От человека исходил тяжелый запах алкоголя. Коуди мог бы головой поклясться, что тот напился до поросячьего визга и упал, поранив себе голову и сломав ногу. Картер посмотрел на Брэди: мальчик молчал, прижав к груди скулящую дворнягу. Лицо было мертвенно-бледным.
— Он умер? — прошептал Брэди.
— Нет, ему просто нужен доктор. Ты помнишь, где контора шерифа?
Мальчик кивнул.
— Тогда беги туда со всех ног и приведи шерифа. И отпусти ты эту дерьмовую собаку! Может, она заразная. Глаза Брэди округлились:
— Добрая леди говорила, что тебе нельзя ругаться! Коуди едва не заскрипел зубами.
— Делай, как я сказал, Брэди. И поспеши!
Повернувшись, Брэди рванул так, будто за ним гнался сам дьявол. Но собаку он не бросил: в то время как его ноги отчаянно молотили дорогу, руки бережно поддерживали сие лохматое сокровище.
Минут через десять Брэди возвратился вместе с шерифом Херманном и, слава Богу, без дворняги: по пути он передал собаку на попечение Эми.
— Что тут произошло, Картер? — спросил шериф. — Твой парень прилип ко мне хуже пиявки.
Коуди отодвинулся в сторону, предоставляя шерифу возможность самому взглянуть на лежащего без сознания мужчину.
— Вот дьявол! И из-за этого ты вытащил меня из конторы?! Да это же просто Реб Лоуренс. У него очередной запой. Сегодня он проспится, а завтра снова нажрется.
— Но он ранен, шериф! — сказал Коуди, указывая на голову и ногу Лоуренса. — А где этот Реб потерял руку? — чуть помедлив, спросил он.
— На войне, — хмыкнул Херманн. — Сражался на проигравшей стороне.
— У него есть семья?
— Не-а. Хотя одно время была. Но когда он вернулся без руки, жена быстренько собрала вещички и смоталась. Насколько я знаю, у него вообще нет родственников. Старина Реб никого не интересует. Когда он не пьет, то немного подрабатывает. У него была небольшая ферма, да пришлось ее продать из-за долгов. Так себе ферма, но до войны она его кормила.
— Он ранен, шериф. Помоги мне отвезти его к доктору. Ему нужно лечиться.
— Дока Стригла сейчас нет в городе. И не будет еще неделю. Уехал к дочке в Денвер, взглянуть на нового внука.
— Но кто-то в городе может позаботиться об этом парне?
— Насколько я знаю, никто, — Херманн задумчиво почесал лысеющую голову. — Приличные люди здесь, в Додже, не переваривают Реба. Когда он ушел воевать за конфедератов в 1862 году, по этому поводу было много шума. Его приятели остались в Атланте, на своих плантациях. А у нас Реб не котируется.
Херманн повернулся, чтобы уйти, но Коуди схватил его за плечо и развернул обратно.
— Ты что, хочешь оставить его здесь подыхать? Шериф внимательно посмотрел на Коуди.
— А у тебя есть другие предложения? Что ж, можешь захватить его с собой на ранчо. Говорят, Ирен — прирожденный доктор. Она лечит всех, кто у вас там работает, — поспешно добавил он, увидев разъяренное лицо Коуди.
— Дерьмо! На мне и так уже висят двое сирот — приклеились — не оторвешь — и хромая псина, от которой я тоже, видимо, теперь не избавлюсь. На кой черт мне сдался еще и однорукий пьянчуга Реб со сломанной ногой? Не многовато ли будет мне одному?