КЭССИ ДО самой ночи просидела в своей комнате. Она пыталась взять себя в руки, но слишком устала за этот долгий день от изнуряющей душу боли, слишком много утратила надежд, чтобы суметь вести себя как обычно. Даже необходимость подать детям ужин не смогла заставить ее покинуть свое убежище. Ей претила сама мысль сесть за один стол с женой Коуди.
«Почему он так поступил со мной? Как он мог!» — в бешенстве думала она. Кэсси и не предполагала, что ее отказ заставит его понестись во всю прыть в объятия другой женщины. Какая несусветная глупость! Разве он не мог подождать, пока она остынет после ссоры, а потом обсудить с ней все проблемы, как это делают нормальные взрослые люди?
Теперь Кэсси понимала, что Коуди избрал такую неудачную форму предложения только из-за любви к детям и нежелания отдавать их в сиротский дом, и больше не осуждала его за это. Она сожалела о своих запальчивых словах. По какой-то причине они пробудили в Коуди необузданную ярость. Кэсси подумала, что, возможно, какая-то другая женщина уже говорила ему нечто похожее и в подобной же ситуации. Впрочем, теперь все ее размышления и догадки не имели смысла. Коуди женился, а значит, ей нельзя больше оставаться на Каменном ранчо. Придется подыскивать себе новое жилье. К сожалению, сделать это гораздо проще, чем справиться с главной проблемой — постараться поскорее забыть Коуди… Кэсси не подозревала, что ее отсутствие за ужином крайне расстроило Коуди и детей. Картер чуть не взвыл, когда Холли вышла к столу в облегающем платье ядовито-зеленого цвета с розовыми оборками и декольте, из которого грудь едва не вываливалась. Обычно за вечерней трапезой дети без умолку болтали, но сегодня из-за пугающего их присутствия Холли робко молчали, в то время как Коуди делал все возможное, чтобы отвлечь их внимание от выреза ее платья. Если бы не Брэди и Эми, он, ей-богу, отправился бы ужинать вместе с работниками во флигель! Но Коуди не решился оставить ребят наедине со своей супругой, у которой явно не было ни малейшего опыта в обращении с детьми.
Коуди все время поглядывал на пустующее место Кэсси, испытывая острую тоску, которая становилась сильнее с каждой минутой. Он встал из-за стола сразу же, как только покончил с едой, объяснив, что у него накопилось множество неотложной работы.
— Дорогой, мы же с тобой новобрачные! — обиженно заявила Холли. — Разве тебя не может кто-нибудь заменить? Ну, например, Реб? Я понимаю, что калека, да к тому же пьяница на многое не способен, но должен же он делать хоть что-то, чтобы отрабатывать свой хлеб!
— Реб учит меня ездить на лошади! — покраснев от обиды, вступился за своего друга Брэди: ему было больно слышать, что о Ребе говорят так небрежно и презрительно. — Он спас нам жизнь!
— И он здорово помогает папе в делах, — добавила Эми. — И вовсе он не пьяница. Он теперь не пьет никакого виски.
Когда дети торопливо вышли из столовой, Холли нахмурилась и, назидательно подняв палец, изрекла:
— Коуди, тебе нужно что-то делать с этими неслухами! Они слишком распущены. Так как я теперь хозяйка на ранчо, придется мне позаботиться об их манерах. Например, научить не влезать в разговоры взрослых.
Лицо Коуди стало мрачнее тучи.
— Оставь детей в покое, Холли! Кэсси и Ирен воспитывают Эми и Брэди именно так, как нужно, и я не вижу необходимости что-то в этом менять.
Холли скривила рот в недовольной гримаске.
— Сомневаюсь, что твоя сводная сестра останется на ранчо. Должно быть, она понимает, что теперь заботиться о тебе буду я и в ее присутствии здесь нет никакого смысла.
— Не думаю, что Кэсси уедет, — спокойно ответил Коуди. — Равно как и не думаю, что тебе нужно вмешиваться в дела, которые тебя не касаются. Пока мы с тобой официально женаты. Будь довольна и этим.
Глубоко вздохнув, Холли кисло улыбнулась.
— Конечно, Коуди, — сказала она. — Все будет так, как ты хочешь. Вы с Кэсси можете воспитывать детей, как вам нравится. Дети меня вообще не интересуют, они меня нервируют, именно поэтому у меня никогда не возникало желания их заводить. Естественно, пока я не вышла замуж за тебя, — добавила она поспешно, заметив нарастающее раздражение Коуди.
Кэсси никак не могла заснуть. Она металась на постели, представляя, что Коуди сейчас занимается любовью с этой опытной, развратной, мерзкой Холли, па которую и смотреть-то настоящему мужчине противно. Как он может! Она — в который уже раз! — перевернула горячую подушку; уже несколько часов она проклинала Коуди самыми последними словами. Ах, как ей хотелось бы услышать от него самого, почему он женился на этой шлюхе, когда должен был прекрасно сознавать, что это будет ударом для всех, кто живет на ранчо! Но Кэсси была так зла на Коуди, что даже не пыталась получить от него каких-либо объяснении. Вряд ли она вообще сможет когда-нибудь с ним снова заговорить! Кэсси проглотила комок в горле и в очередной раз взбила подушку. Сон не приходил. Господи, хоть на минутку} забыться! Она была просто в отчаянии оттого, что придется оставить Эми и Брэди здесь, с такой приемное матерью. Но другого выхода нет. Несмотря на героические попытки сохранять мужество, чтобы никто не заметил, как она страдает, Кэсси не выдержала: уткнувшись лицом в истерзанную подушку, она разрыдалась. Коуди на цыпочках шел по коридору; с особой осторожностью он миновал комнату Холли, на секунду задержался возле детской и заглянул внутрь. Был уже поздний час, дети крепко спали, и он решил их не тревожить. Он специально не заходил в дом до тех пор, пока не убедился, что свет во всех окнах погас. Коуди не собирался проводить в объятиях «новобрачной» ни эту ночь, ни следующие. Желанной для него была лишь одна-единственная женщина на свете — женщина, которая его безжалостно отвергла… Коуди уже хотел как можно тише проскользнуть мимо комнаты Кэсси, но тут до его слуха донеслись приглушенные рыдания. Беззвучно отворив дверь, он вошел и прислонился к стене, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте.
Ночь была лунной, и Коуди без особого труда увидел лежащую на кровати Кэсси. Плечи ее вздрагивали. Она действительно плакала. Если это из-за него… У Коуди болезненно сжалось сердце; и в то же время он почувствовал какую-то странную и неуместную гордость оттого, что Кэсси так страдает из-за его глупой женитьбы на Холли.
— Кэсси! — тихо окликнул Коуди, почувствовав настоятельную потребность хоть как-то облегчить ее боль.
Рыдания стихли, оборвались приглушенным всхлипом.
— Коуди? — недоуменно спросила Кэсси, полагая, что это либо сон, либо игра воображения.
Заметив направляющуюся к ней фигуру, она поняла, Что видит реального человека, а не плод своей фантазии.
— Что ты здесь делаешь? Тебя что, не пустила к себе новобрачная? — От ненависти и отчаяния слова звучали грубо и отрывисто.
— Я услышал, как ты плакала.
Кэсси села на постели, натянув на грудь простыню, — Ты ошибся, я не плакала. Коуди подошел так близко, что она даже смогла различить, как потемнели после ее слов его глаза. Кэсси судорожно перевела дыхание. Она чувствовала жар его тела, от него исходил прекрасный и возбуждающий запах табака, лошадей, мужского пота… Луна освещала его лицо, похожее сейчас на лицо фавна; его горящие глаза смотрели на нее с такой жадной мольбой, что восхитительный жар желания опалил ее тело. Пытаясь скрыть свое смятение, она отвела взгляд.