— Это самое малое. А иногда пыль бывает такой густой, что трудно дышать.
— Ты можешь все бросить, — прикрыв глаза, сказал Джакто. — В конце концов, ты всего лишь женщина. Никто не ждет, что ты станешь терпеть такие неудобства.
Мэнди мгновенно подняла голову, словно скаковая лошадь, заслышавшая звон стартового колокола.
— Что ты говоришь? Всего лишь… — Не договорив, она засмеялась. — Господи, должно быть, я устала сильнее, чем думала. Я чуть не попалась к тебе на крючок. Ты вконец испорченный старик, Джакто. — Она сделала еще глоток. — И я зря расстраиваюсь, ведь поиски только начались. Верно?
На губах австралийца заиграла слабая улыбка.
— Не могу судить.
Мэнди медленно покачала головой, взгляд ее янтарно-желтых глаз вновь стал живым и энергичным.
— Ну конечно! Вместо этого ты просто сидишь с непроницаемым лицом и даешь мне выговориться, чтобы я потом сделала то, что ты хочешь.
— Что ты хочешь, — мягко поправил ее Джакто. — Твое сокровище не имеет для меня никакой ценности. Тем не менее мне интересно наблюдать, как ты его ищешь. Обычно ты не бываешь такой… настойчивой.
Он сразу понял, что неверно выразился. Чем бы Мэнди ни занималась, она всегда настойчиво стремилась к поставленной цели, однако до сих пор она выполняла свою работу с радостью, словно процесс ей был не менее важен, чем результат. Сейчас все было по-другому. Несмотря на свою страсть к путешествиям, Мэнди никогда не порывала прочной связи с семьей, и Джакто следовало бы догадаться, что состояние отца ее сильно встревожит. Нет, сейчас в поведении Мэнди сквозило отчаяние.
— Я боюсь, — с детской непосредственностью призналась она. — До сих пор ничто не имело для меня такого значения. Папа всегда давал мне все, что мне было нужно, — любовь, заботу, понимание. Все. От меня ему фактически ничего не требовалось, и вот теперь, когда папе что-то понадобилось, я ужасно боюсь, что не смогу этого для него сделать. — Она покачала головой. — Пожалуй, мне трудно понять людей, которым кажется, будто мир перевернется, если они потеряют кусок земли, дом или еще что-нибудь из имущества. Люди — вот что действительно важно, а вещи… нет, я этого не понимаю. На земле так много прекрасных мест, которые можно увидеть, так много замечательных дорог, которые можно пройти, — зачем же убивать себя, пытаясь что-то удержать? Может быть, то, что ты найдешь за поворотом, ценнее того, что ты сейчас держишь в руках.
— Твой отец думает по-другому.
— Да. — Она подтянула к себе колени, положила на них подбородок и задумчиво посмотрела на дрожащее пламя костра. — Он очень любит Киллару. Если он его потеряет, это может его убить. — Она немного помолчала. —Знаешь, он не всегда был так привязан к земле. Перед тем как жениться на моей матери, он прошел всю Австралию — от Тасмании до Квинсленда. Когда я была маленькой, он рассказывал мне такие замечательные истории о своих путешествиях! — На лицо Мэнди легла легкая тень. — С тех пор он… изменился.
— Люди меняются.
— Но почему? — прошептала она. — Он был так счастлив. Ты бы видел его лицо, когда он рассказывал о том, как сплавлялся по Муррею. Оно просто светилось от счастья. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Джакто прекрасно понимал, о чем она говорит, — он много раз видел на лице Мэнди то же самое выражение.
— Да.
— Я не меняюсь. И ты тоже, Джакто. И я не понимаю, почему меняются другие.
— Возможно, когда-нибудь поймешь.
— Не знаю, хочу ли я этого. Я не хочу, чтобы со мной случилось то же, что с моим отцом. Не хочу, чтобы меня поймала в свою ловушку страсть к вещам. — Она повела плечами, словно пытаясь стряхнуть свалившуюся на них тяжесть. — Я хочу наслаждаться жизнью. — Ее лицо озарила теплая улыбка. — Мы ведь с тобой наслаждаемся жизнью, а, Джакто?
— Да.
— Ты сегодня такой же разговорчивый, как баобаб.
— Откуда ты знаешь, что баобабы не могут говорить? У этого дерева есть своя душа. Возможно, ты просто не слышишь того, что оно говорит.
— Наверно, в твоих словах заключен какой-то тайный смысл, но я сегодня слишком устала, чтобы разгадывать эти маленькие головоломки, Джакто. — Она с трудом подавила зевок. — Пожалуй, я немного посплю до рассвета. Я не очень горю желанием обследовать следующую штольню, а там вход загораживает какой-то хлам, который нужно убрать.
— Я это сделаю, пока ты будешь спать. Она покачала головой.
— Дождись лучше меня. Для одного человека это слишком тяжело. Ты и так немало для меня делаешь. Когда я прошу тебя пойти со мной, то ради твоего общества, а не ради пары лишних рук. Это моя работа. — Отсвет пламени дрожал на ее золотистых волосах. — Пусть даже я «всего лишь» женщина. Я верю, что справлюсь сама.
— Я подумаю над тем, что ты сказала.
— Нет уж, хватит с меня твоих уклончивых ответов! Я чертовски хорошо знаю, что в таких случаях бывает. Ты говоришь, что подумаешь над моими словами, а сам потом делаешь по-своему. Я хочу, чтобы ты дал слово не… — Она внезапно замолчала. — Боже мой, что это там такое?
Обернувшись, Джакто посмотрел туда, куда был направлен ее взгляд.
— Огни, — лаконично сказал он.
— Я знаю, что огни, — нетерпеливо сказала Мэнди. — У меня же есть глаза. — Поставив на землю свою чашку, она вскочила на ноги. Вдалеке к небу поднимались густые клубы пыли. — Господи, это похоже на караван! Там с десяток машин. Что же они делают в пустыне, да еще глубокой ночью?
— Что ночью — это ничего не значит. Часто по ночам и работают, и передвигаются — чтобы избежать жары. Ты и сама это знаешь. — Но, увлеченная происходящим, Мэнди совсем его не слушала. — Мы скоро это узнаем, Мэнди. Они направляются к Гребню Мертвеца — эта дорога больше никуда не ведет.
— Ох, Джакто, как ты можешь так спокойно об этом говорить?!
— Ох, Мэнди, как ты можешь так волноваться?
— Я пойду их встречу. — Она уже спускалась к дороге, которая проходила в нескольких сотнях метров от их лагеря.
— Будь осто… — Он замолчал. Нет смысла ее предупреждать — — она все равно не послушает. На горизонте появилось нечто новое, неизведанное, и Мэнди уже устремилась ему навстречу.
Протянув руку, Джакто вытащил из-под спального мешка свой охотничий нож. Легко поднявшись на ноги, он бесшумно двинулся вслед за летящей впереди фигурой Мэнди Делани.
— Боже мой, и что это вас сюда потянуло? — Медленно покачав головой, Брент Пенроуз мрачно посмотрел на расстилавшуюся вокруг безжизненную равнину. — Предупреждаю, Роман, в моем контракте есть пункт, по которому вы несете ответственность в том случае, если мы сорвемся с края света.
На губах Романа Галлахера появилась легкая улыбка.
— Странно, что мои адвокаты не обратили внимания на этот пункт.
— Наверно, шрифт был чересчур мелким. — Брент закашлялся. — Там есть еще один пункт насчет удушья от пыли. Прежде чем отправляться в это дьявольское сафари, надо было позаботиться о противогазах.