Он еще некоторое время изумленно смотрел на нее, затем откинул голову и расхохотался:
– Бог мой! А я-то счел, что вы простодушны, как ягненок! Оказывается, вы просто-напросто заманивали меня в ловушку!
– Нет. Я лишь позволила вам заманить себя. Вы правильно заметили, что я терпеть не могу всевозможных ухищрений. Но я готова сделать все, что в моих силах, для спасения Вазаро. – Она обернулась к матери, которая растерянно слушала их разговор. – Полагаю, что месье Каразов останется у нас поужинать. Как ты думаешь, может, попросить Софи что-нибудь приготовить на вечер?
Катрин отрицательно покачала головой:
– Ни за что. Я сама позабочусь об ужине. Ведь у нас сегодня особенный день.
– Моя мама прекрасно готовит. Ее фирменные блюда выше всяческих похвал. Надеюсь, вы будете вознаграждены, если согласитесь немного подождать… Вы остановились в Каннах?
Он кивнул.
– Мы можем предложить вам комнату здесь, раз уж вы остановили свой выбор на Вазаро и взяли над ним опеку.
– С удовольствием принимаю приглашение. Тем более что нам необходимо обсудить план рекламной кампании. Кстати, вы уже придумали название для ваших духов?
– «Вазаро».
– Как и поместье… Мне почему-то казалось, что вы выберете что-нибудь более экзотическое.
– Вы не догадываетесь, почему? Когда-то Вазаро уже поставляло свои духи, правда, с другими названиями. Я работала четыре года над новым сочетанием. – Она вдруг с подозрением посмотрела на него. – Надеюсь, вы не потребуете от меня изменить название?
– Название меня совершенно не волнует. Если духи «Эгоист» вошли в моду, я не вижу, почему не могут пользоваться успехом духи под названием «Вазаро».
– Какой все-таки вы странный человек, – задумчиво проговорила Кэтлин. – Вы добились от нас всего, чего хотели, без особых для себя усилий, а потом вдруг рассердились на меня из-за этого…
– Я не рассердился.
Он не мог сказать прямо, что его вывело из себя. Но с самой первой минуты знакомства ее простота и искренность вызывали у него странное, незнакомое до сих пор желание защищать ее. «Первобытное желание», – цинично отметил он про себя. Но прежде по отношению к женщинам он не испытывал ничего, кроме обычного влечения.
– Я и сам не вполне понимаю, что со мной происходит, – откровенно признался он. – Но я рад, что вы доказали мне, что в состоянии постоять за себя.
– Должна предупредить вас, что не очень верю в удачу. – Кэтлин посмотрела ему прямо в глаза. – Духи могут и не пойти. Гарантировать успех я вам не могу. Он зависит от многих обстоятельств… – Она сжала в руках бумаги, которые он отдал ей. – Извините, но мне нужно принять душ и переодеться к ужину. Надеюсь, бокал вина скрасит вам недолгое одиночество. Это вино с наших собственных виноградников. Оно вам понравится.
Она вышла, а Алекс медленно опустился в кресло. Казалось, в комнате сразу стало прохладнее. От этой женщины исходила неуемная, бьющая через край энергия, может ныть, из-за того, что она все время старалась сдерживать свои чувства, не давая им вырваться наружу. Алекс попробовал отвлечься и потянулся к бокалу с вином. Не стоит принимать слишком близко к сердцу ни Кэтлин, ни того, что связано с Вазаро. Нельзя забывать, это всего лишь один из фрагментов головоломки, которую ему необходимо решить как можно быстрее. Если он и испытывал к ней что-то, то, конечно же, не более чем обычное физическое влечение. Алекс вспомнил, какое острое желание вспыхнуло в нем, когда он увидел появившуюся в холле сияющую Кэтлин. Странно, девушка совсем не в его вкусе. Правда, грудь у нее восхитительная, как у Юноны. Но сама она – слишком высокая, худощавая, подтянутая. Ничего чувственного в ней не было. Скорее всего дело в том, что он слишком долго обходился без женщин. Так почему бы не дать себе поблажку?
Он задумчиво поднес бокал к губам, пытаясь представить, какова она будет в постели.
Кэтлин приняла душ и, переодевшись, спустилась вниз. Она сразу почувствовала, что отношение к ней Каразова изменилось.
Беседа за столом шла по-светски мило и непринужденно. Алекс отпускал комплименты в адрес Катрин, не забывая оказывать знаки внимания и дочери. Разговор шел о каких-то пустяках. И вдруг в какой-то момент он задержал на ней свой тяжелый взгляд. В ту же секунду она ощутила всю остроту и силу его влечения. Это настолько поразило Кэтлин, что она даже не успела сделать вид, что ничего не заметила. Щеки ее вспыхнули, и она запнулась на полуслове. Алекс улыбнулся и, обратившись к Катрин, отметил, с каким вкусом и изяществом она украсила стол цветами.
После ужина он сразу засобирался в Канны и, прощаясь, попросил Кэтлин проводить его к дороге.
Белая спортивная машина светилась в лунном свете надменно, вызывающе… и оставляла впечатление чего-то совершенно неуместного.
– Почему вы купили себе именно «Ламборгини»? – спускаясь по каменным ступенькам, спросила Кэтлин. – Мне кажется, эта марка не подходит вам. Слишком уж вызывающая.
– Возможно, это отвечает одной из сторон моего причудливого характера.
– В самом деле? – задумчиво спросила она – Но вообще-то вы не производите впечатление человека, который нуждается в побрякушках, чтобы произвести впечатление.
– Вы правы. – Он открыл дверцу машины. – Я купил ее, потому что был зол.
Она заинтересованно посмотрела на него.
– Я неожиданно оказался при больших деньгах и нарочно начал тратить их.
– Понимаю.
Он мрачно улыбнулся:
– Нет, не понимаете. И даже не догадываетесь, о чем я говорю. Вам, наверное, трудно представить, почему вдруг хочется расшвыривать презренный металл только затем, чтобы отомстить.
– Вы правы, это мне и в самом деле трудно понять. Месть всегда казалась мне пустым делом, не стоящим внимания.
Он покачал головой:
– Напрасно. Нельзя, чтобы негодяй оставался безнаказанным. Это развяжет ему руки и толкнет на новое преступление.
– Вы верите в отмщение?
– Все верят.
– Я – нет. Думаю, надо стараться забыть прошлые обиды.
– Замечательно, – усмехнулся он. – И совершенно… нереально. Значит, вам еще не вонзали нож так глубоко, чтобы захотелось вырвать его и поразить врага в самое сердце.
– А с вами это было?
Он помолчал.
– Да.
Кэтлин не могла найти слов, чтобы продолжить разговор. Наступила пауза. И вдруг она физически ощутила его присутствие. Жар его тела, напряженность взгляда. Невольно отступив на шаг, Кэтлин сказала:
– Я должна попрощаться с вами. Мне надо переодеться и еще немного поработать.
Он изумленно взглянул на нее.
– Вы собираетесь идти работать? Но ведь уже почти десять часов!