– Надпись! – напомнила она, поднимая вторую трубку.
– Разумеется, ваша помощь будет весьма кстати. Я сам увлекаюсь фотографией, и у меня накопилась кипа снимков – под самыми разными углами, с самых разных сторон и при разной степени освещения.
– Вы пришлете мне дневники?
– Вы читаете на итальянском?
– Нет, не читаю. Но говорю довольно сносно.
– Этого мало. Дневник Катрин датирован 1497 годом. И хотя я читаю на итальянском свободно, у меня не раз возникали сложности. Это архаичный итальянский. Многое вы просто не сможете разобрать. Будет лучше, если я вышлю перевод. Я уже здорово помучился над ее почерком.
– И когда я получу текст?
– Понятия не имею. Сразу же, как только выкрою на это время. А после того, как вы получите его, вам придется дважды в месяц писать мне отчеты о том, как продвигается работа над расшифровкой надписи.
– Вначале мы вообще можем просто топтаться на месте, – вмешался Алекс.
– И все же вам придется писать, как идут ваши дела, – голос Питера немного потеплел. – Желаю удачи. Думаю, вы справитесь.
Он положил трубку раньше, чем Алекс успел ему ответить.
– Не могу поверить! – Глаза Кэтлин сияли. – Я не представляла, что это получится.
– А я говорил, что да.
Кэтлин вскочила и бросилась ему на шею:
– Танцующий Ветер! Даже подумать страшно…
– У тебя глаза сверкают точь-в-точь как у него.
Кэтлин улыбнулась.
– Но как ты мог обещать все устроить так быстро? У нас даже нет флакона.
– Ничего. Деньги помогают ускорить решение любого, самого сложного вопроса.
– Потребуется громадная сумма.
– У меня их достаточно.
– Значит, с этим все в порядке. – Она вернулась к самому главному: – Предположим, выпуск флакона и в самом деле можно ускорить. Но вот что скажет Челси Бенедикт?
– Да, здесь могут возникнуть кое-какие трудности, – согласился Алекс. – Нам в первую очередь надо будет заручиться ее согласием.
«Он говорит так, будто Челси послушный ягненок и пойдет, куда ее позовут», – подумала Кэтлин. Но если верить всем этим слухам о нраве актрисы, то она скорее напоминает неприрученную тигрицу. Вот уже тринадцать лет Челси Бенедикт входит в число звезд мирового кино. Она получила двух «Оскаров». Кэтлин помнила, что в свое время вокруг имени Челси была поднята какая-то большая газетная шумиха, но с чем она была связана – не знала. Наверняка Алексу это было известно во всех подробностях.
– Уверена, у тебя есть досье и на нее тоже?
– Самое главное – я знаю, где ее сейчас искать. – Алекс встал, нежно коснувшись губами ее щеки. – Сейчас Челси вместе с дочерью участвует в акции по спасению китов, организованной «Гринпис». Пойди в магазин и выбери себе какое-нибудь теплое пальто, а я закажу билеты на самолет.
– И куда мы полетим?
– В Рейкьявик.
– В Исландию?
Челси Бенедикт чертовски надеялась, что репортер успеет сделать снимок до того, как ее вывернет наизнанку.
Она глянула через плечо и увидела спину серого кита, который, как торпеда, скользнул по серо-зеленым волнам океана и исчез в глубине. Фотограф так и не успел снять ее на фоне кита. Но, в конце концов, они добились главного: киту удалось уйти, и, может быть, Мариза решит, что жизнь кита стоит того кошмара, который они пережили. Их суденышко «Спасатель» болталось между китом и китобойным судном, которое было раза в четыре больше «Спасателя», и Челси вовсе не считала подобные подвиги самым лучшим времяпрепровождением.
Челси стояла на носу корабля, вцепившись в перила, и с вызовом глядела на капитана китобойного судна, находившегося в трехстах ярдах от них. Вернее, она надеялась, что глядит с вызовом. Она чувствовала себя настолько ужасно, что ей стоило больших трудов сохранять обычный гордый и решительный вид. Рядом с бородатым капитаном на палубе торчал какой-то злобный идиот, нацеливший на нее китобойную пушку.
– Снимайте хоть это, куда вы смотрите! – процедила она сквозь зубы, обращаясь к фотографу.
– Жду, пока он выстрелит в вас, – со злорадством улыбнулся Пол Тиндаль.
Она смерила его ядовитым взглядом. До чего же толстый, прилизанный и до отвращения добропорядочный тип!
– Вы сами вызвались плыть с нами. Теперь постарайтесь быть хоть немного полезным.
– Мы еще не подошли достаточно близко, чтобы сделать интересный снимок.
– Я договорилась с «Тайм» о статье и, если представится подходящий случай, о снимке на обложку.
– Мама, ему не обязательно снимать. – Мариза подошла ближе к Челси. – Нам удалось сделать то, что мы хотели. Кит в безопасности… А завтра подойдет катер «Гринпис».
Челси перевела взгляд на встревоженное лицо дочери, и выражение ее глаз смягчилось. Эти часы, проведенные на борту, и ей дались нелегко. Но из-за тревоги об этом проклятом ките она не обращала внимания на холод и качку.
– Все в порядке, детка, не беспокойся.
– Вы уже урвали свою долю популярности, – сказал Тиндаль. – На следующей неделе в журнале появится заметка о храброй Челси Бенедикт, такой гуманной и озабоченной судьбой несчастных китов, и о ее столкновении с исландскими китобоями. Что вам еще требуется?
Челси пришла в такую ярость, что на мгновение даже перестала ощущать приступы тошноты, вызванные качкой.
Господи! Почему из всех репортеров в мире ей досталась эта напыщенная задница, ненавидящая кинозвезд?
– Речь шла именно о снимках, и я должна получить фотографию на обложку.
– Ну так попросите меня хорошенько, – пожал плечами репортер.
– Мне плевать на то, что ты думаешь обо мне, сукин сын! – Челси произносила каждое слово тихо и отчетливо. – Но Мариза надеется, что эта реклама удержит китобоев от дальнейшей охоты на китов. И я сделаю все, чтобы снимки получились такими, какие ей требуются! – И, повернувшись к капитану, она крикнула: – Правьте ближе к китобоям!
– Мама, не надо! – Мариза схватила ее за руку. – Не стоит дразнить их.
Капитан Деквар кивнул в знак согласия.
– Вы же видели, какой у них капитан. Он и без того разозлился как черт, когда мы помешали им загарпунить кита.
– Мы отправились сюда не для того, чтобы радовать их. – Повернувшись к Тиндалю, Челси процедила сквозь зубы: – Итак, вы считаете, что расстояние между нами слишком велико, чтобы получился хороший снимок? Посмотрим, что вы скажете, когда мы подойдем вплотную.
Мариза отойди к правому борту.
– Я не хочу, чтобы ты стояла здесь.
Мариза помедлила, но со вздохом подчинилась.
– А вы, Тиндаль, стойте там, где стоите, и держите камеру наготове.