– Вот кто настоящий рабовладелец. Джонатану далеко до вас, – вздохнул Питер. – Отец Доменик уже закончил перевод. Дело только за мной. Через неделю дневник будет перепечатан.
Кэтлин удивленно вскинула брови:
– Отец Доменик?
– А где найти специалиста – знатока архаичного итальянского языка пятнадцатого столетия? Пришлось обратиться в один из монастырей в штате Виргиния, и отец Доменик любезно согласился помочь нам.
Кэтлин вспомнила все свои весьма мало любезные послания, которые она оставляла для Питера на автоответчике, и ей стало неловко.
– Я думала, что вы просто наняли кого-то. Почему вы ничего мне не сказали?
– Разумеется, Джонатан внес щедрый вклад в монастырскую казну. – Он посмотрел на нее ясными глазами. – Мне хотелось сделать вам сюрприз. Ну и, кроме того, мне начали доставлять огромное удовольствие ваши энергичные послания на автоответчике. Они давали мне заряд бодрости на весь день.
Кэтлин рассмеялась:
– Боже мой! Ну и коварный же вы человек! В глазах Питера мелькнули озорные искорки.
– Вы не представляете, каких трудов мне стоило удержаться от искушения и не показать ваши предложения «дать переводчику под зад» отцу Доменику. Единственное, что удерживало, – это боязнь, что он неправильно вас поймет. Как только я закончу перепечатывать его текст, перевод будет у вас. Мне осталось страниц двадцать. Ведь он отдал мне рукописный текст. А у него не самый разборчивый почерк.
– В таком случае придется мне создать вам как можно более подходящие условия для работы. Что вы скажете насчет того, чтобы отправиться на какое-то время в Вазаро? – Кэтлин улыбнулась, заметив, как просияло его лицо. – Не представляю себе более удобного и более подходящего места для чтения дневника Катрин.
– Вы серьезно?
Кэтлин кивнула:
– Должна же я как-то вознаградить вас за то терпение, с которым вы выслушивали все мои проклятия.
– Когда я могу туда поехать?
– Когда захотите.
– Завтра? – встрепенулся он, но тут же спохватился: – Нет. Завтра я буду сопровождать Танцующий Ветер в Ниццу. Послезавтра можно?
Кэтлин засмеялась, видя, с какой ребячливой радостью он принял ее предложение.
– Я позвоню маме, предупрежу ее о вашем приезде.
– И сколько я смогу пробыть там?
– Сколько захочется. Челси и я тоже выезжаем в Ниццу снимать рекламный клип в отеле «Негреско», а затем отправимся в Вазаро отдохнуть.
– Теперь у меня сразу прибавилось сил! – Питер шагнул к ней, взял в свои ладони ее руку и нежно пожал ее. – Спасибо. Вы даже не представляете, как много это значит для меня.
– Хочу предупредить, что дневник Катрин вряд ли сможет помочь в расшифровке.
– Восстановление истории семьи важнее самой надписи. – Питер мягко улыбнулся. – Мы могли бы работать вместе, Кэтлин. Мне хочется помочь вам. Я не пытаюсь состязаться с вами. Главной скрипкой останетесь вы.
Кэтлин ощутила прилив радостной теплоты и одновременно раскаяния, что целый месяц не давала ему покоя.
– Постараюсь не забывать об этом, – мягко ответила она, и взгляд ее перешел от Питера к Танцующему Ветру. И снова Кэтлин охватило то же самое странное и непонятное чувство, что и при первой встрече. Она прошептала: – Это так много значит для меня. Я обязана разгадать надпись, Питер. Вы не представляете, насколько это важно!
– Я понимаю.
Джонатан коснулся руки Кэтлин:
– Думаю, вам следует пойти к миссис Бенедикт и сказать, что пора уже приступать к официальной части. – Понизив голос, он проговорил: – Честно говоря, мне хочется, чтобы вся эта канитель закончилась как можно скорее и Питер мог отправиться отдохнуть. Он еле стоит на ногах. Ему нельзя так переутомляться.
Кэтлин кивнула:
– Сейчас передам. – И она двинулась в ту сторону, где стояла Челси, окруженная толпой.
– Тебя не узнать! – услышала она голос Алекса. Кэтлин замерла и постаралась взять себя в руки, прежде чем повернулась к нему лицом. Он тоже казался другим: жестким, лощеным, элегантным… Как черная пантера.
– Здравствуй, Алекс.
– Какое замечательное платье! Никогда не видел тебя в черном. – Его взгляд задержался на глубоком вырезе. – Кожа кажется такой… – Он умолк и посмотрел ей прямо в лицо. – Ты довольна презентацией?
Боже мой! Сколько она внушала самой себе, что ей следует навсегда покончить с этим увлечением, забыть о том, что их с Алексом связывало что-то, кроме деловых отношений. Умом она решительно отвергала его. Но тело не желало подчиняться. Кэтлин почувствовала, как в ней вспыхнул огонь желания, и ее охватила та же самая страстная, неодолимая потребность слиться с ним в единое целое, как и в тот день, когда они впервые познали друг друга.
Она заставила себя непринужденно улыбнуться:
– Все идет прекрасно. – Она понизила голос: – А у тебя?
– Его нигде не видно.
Ее губы изогнулись в обидно-вежливой улыбке.
– Нисколько не сожалею об этом, хотя понимаю, насколько ты огорчен.
– Он еще появится.
В ее тоне прозвучали твердые нотки:
– В таком случае, сделай все, чтобы Танцующий Ветер не попал к нему в руки.
Его глаза сверкнули гневом.
– Можешь не напоминать мне об этом. Я сто раз все проверил и перепроверил. Танцующему Ветру ничто не грозит.
– Я не знаю, что… – Она закусила губу. Нет! Ей нельзя оставаться рядом с ним. Это выше ее сил. Тело приказывало делать одно, а ум – другое. Это настоящая пытка. – Мне лучше уйти…
– Прекрасная мысль!
В его голосе послышался едва уловимый славянский акцент, который чувствовался всякий раз, когда он бывал возбужден или рассержен. Кэтлин посмотрела ему в лицо, и из груди ее вырвался тяжкий вздох. Ногти впились в ладони, с такой силой она сжала кулаки, чтобы удержаться и не шагнуть к нему навстречу. До чего же ей хотелось прикоснуться к нему!
– Мне надо пробраться к Челси. Джонатан считает, что пора переходить к официальной части.
– Я тоже так думаю.
И через секунду Алекс снова растворился в толпе гостей.
Джонатан вошел к себе, запер дверь и принялся на ходу развязывать галстук. Бросив его на стол, он снял смокинг и повесил его на спинку стула.
Он чувствовал себя как маленький мальчик, который с трудом удерживается от искушения заглянуть в комнату, где стоит елка, и посмотреть, какой ему приготовлен подарок. Ожидание затянулось так надолго.
Сколько времени прошло зря. А жизнь так коротка.
Он услышал звук поворачивающегося ключа в замке и нетерпеливо оглянулся.