Она почти пожалела, что спросила его об этом. Ей вдруг представился другой, более ранимый Вэр. Жесткий, молодой, одинокий воин, так нуждающийся в семейных узах и принесший огромную жертву, чтобы получить эту семью. Теперь он еще более одинок, чем прежде. Она вдруг почувствовала, как в ней растет желание защитить его.
— Братья не убивают братьев.
Выражение его лица стало еще более замкнутым.
— Могу поспорить. Вспомните Каина и Авеля. — Он помолчал. — Если вы собираетесь и дальше задавать свои вопросы, то мы просидим над этими цифрами до самой ночи.
Было ясно, что он спрятался за своей грубоватой, резкой броней и больше не собирается откровенничать. Что ж. Она и так слишком глубоко проникла за эту оболочку, пытаясь разобраться в тайне, которую являл собой Вэр из Дандрагона. Но чем больше она узнавала, тем больше ей хотелось знать.
— Если бы вы потрудились выучить сложение чисел, когда находились среди своих братьев-монахов, мы бы сейчас не мучились над этой проблемой. Я не слишком склонна вам верить, когда вы говорите, что получили знания в Ордене.
— О нет, это правда. — Он горько улыбнулся. — Только знания в Храме выходили за пределы простых цифр и выведения каракуль.
Она слышала о мистических тайнах и обрядах, творимых рыцарями-тамплиерами в своем Храме.
— Цифры эти не простые, когда речь идет о золоте, стекающемся отовсюду. — Она нахмурилась. — Стоимость факелов и свечей слишком высока. Я не могу разобрать эту строчку. Что это за число на…
— Простите меня, мой господин. Но там кое-что, на что вам необходимо взглянуть, — произнес появившийся в дверях Абдул.
— Сейчас. — Вэр почти выпрыгнул из своего кресла и поспешил к двери.
Он удрал, оставив ее разбираться с цифрами. Она оттолкнула книгу и встала.
— Я тоже пойду. Мне просто необходимо прогуляться. — Она многозначительно взглянула на Вэра. — Этот день может быть очень длинным… для нас обоих.
Он нахмурился.
— Мне бы страшно не хотелось прерывать вас. Вы только что начали.
— Мой господин, возможно… — Абдул остановился и выпалил: — Мне думается, леди Tea не следует видеть это. Она может расстроиться.
— Что там такое? — спросила испуганно Tea. — Что случилось?
— Тебе не надо было говорить ей, что ей незачем на это смотреть, — пробормотал Вэр, выходя из зала.
Tea, пытаясь не отстать, почти побежала за мужчинами, когда они пересекали двор своими широкими шагами.
— Что произошло, Абдул?
— Только что мы увидели рыцаря, подъехавшего к замку. Он остановился почти на расстоянии летящей стрелы.
Вэр замер.
— Был ли у него крест на мантии?
Абдул покачал головой.
— Нет, но он правил огромной белой лошадью.
— Боже! — Вэр бегом бросился к воротам. — Он все еще там?
— Нет, но он кое-что оставил. Я послал Хассана и Имана притащить это в замок.
— А если это ловушка?
— Мы сначала удостоверились, что он скрылся. И кроме того, мой господин, с ним никого не было.
— Я видел, как этот человек убил восьмерых бывалых солдат за время, которое надо затратить, чтобы опустить подъемный мост.
Вэр ждал, пока Хассан и Иман пересекут ров. Tea обратила внимание, как напряженно и скованно он держится. По той же причине, что и вчера в роще?
— Ваден? — спросила она.
Он коротко кивнул, не отрывая взгляда от приближающихся всадников. Они что-то тащили за собой. Тело?
Она выступила вперед, когда они въехали во двор.
Это оказалось дерево. Молодое деревце шелковицы около семи футов в высоту.
По крайней мере, она лишь догадывалась, что это шелковица. Все его ветки выломаны от самого ствола, корни грубо откромсаны. Беспощадное, планомерное уничтожение.
Мороз пробежал у нее по коже, когда она подошла к Вэру и увидела такое варварство.
— Он убил дерево, — прошептала она. — Почему он это сделал? И зачем принес его сюда?
Вэр сделал знак Абдулу.
— Избавьтесь от него. Я не желаю этого больше видеть. — И развернувшись, зашагал обратно в замок.
Tea бросила последний взгляд на изуродованное дерево и побежала за Вэром. Она внезапно вспомнила, что лицо у Вэра стало совершенно белым, а выражение более мрачным, чем когда-либо прежде.
— Почему он это сделал? Такая бессмыслица.
— Вы не выйдете больше за эти ворота, — сказал он хрипло. — Даже на стены крепости, до того, как стемнеет, ни шагу.
— Но как я могу покинуть замок? Вы не позволяете никому уйти без вашего согласия.
— Откуда я знаю, что у вас на уме? Может, вы решите опять отправиться за этими проклятыми листьями.
— Но я же говорила, что у меня достаточно… — Она остановилась, до нее внезапно дошел смысл происшедшего. — Вы думаете, это предупреждение?
— Я знаю это.
Она попыталась прояснить для себя все.
— Но не против вас.
— Ваден не сомневается, что я знаю, что он собирается убить меня.
Не попытается, а собирается. Он говорил так, словно его смерть от руки Вадена стала неизбежностью.
— Тогда кого… — Ее глаза широко раскрылись от внезапного озарения. — Меня?
— Он видел, как вы остановили Абдула и других, когда те ломали ветки. Он знает, что я пойму его намек.
Она недоверчиво покачала головой.
— Он хочет меня убить?
— Он считает, что должен. Ваден не убивает невинных.
Она вполне бы поверила, что человек, который так холодно и методично расправился с деревом, способен на все.
— Вы оправдываете его?
— Я только объясняю. Ваден — справедливый человек. Он мог бы убить вас вчера, но он хотел сначала предупредить о своих намерениях.
— Но почему? Я не сделала ему ничего плохого.
— Нет. Вы не сделали. Это моя вина. Я оказался тупицей и позволил себе… Боже, сколько же еще! Неужели весь мир должен погибнуть, прежде чем я… — Он повернулся и решительно направился к конюшне. — Идите внутрь и оставайтесь там. Я собираюсь найти его.
Страх сжал ее сердце. Она вспомнила его слова, когда он объяснял Абдулу, насколько опасен этот Ваден.
— Вы поедете один?
Он мрачно кивнул.
— Я не хочу, чтобы мои люди платили за мою глупость. Сомневаюсь, позволит ли он мне увидеть себя. Он носится по этим горам, словно призрак.