Сходство еще больше усиливалось, потому что, подобно «Летучему голландцу», «Последний приют» был покинут своей командой.
Мелис ощутила дрожь страха. Нет, не может быть, чтобы он был совсем покинут! Фил где-то внизу, раз на палубе его не видно.
— Жутко, да? — спросил Гэри, направляя катер к кораблю. — Он заглушил двигатели. Какого черта он там делает?
— Может, у него неполадки. Что ж, так ему и надо. Это ж уму непостижимо — распустить свою команду и отправиться куда-то самому, как будто он… — Мелис замолкла на полуслове и откашлялась. — Подойди как можно ближе. Я поднимусь на борт.
— Вряд ли он расстелет тебе красную ковровую дорожку, Мелис. — Гэри прищурился, глядя на шхуну. — Он не хотел видеть тебя здесь. В это плавание он не хотел брать никого из нас.
— Мало ли чего он не хотел! Не всегда получаешь то, что хочешь. Фил не всегда делает правильный выбор, ты же знаешь. Он видит только то, что хочет видеть, а потом летит очертя голову, на полной скорости. Я не могу позволить… А вот и он!
Фил поднялся на палубу. Даже на расстоянии было видно, как он хмурится, глядя на них поверх сокращающейся полоски воды.
— Фил, черт бы тебя побрал, что ты делаешь? — закричала Мелис. — Я поднимаюсь на борт.
Фил замотал головой:
— С кораблем что-то не в порядке. Мотор только что заглох. Я не уверен…
— Что случилось?
— Мне следовало это предвидеть. Мне следовало быть осторожнее.
— Что ты несешь, Фил? О чем ты?
— У меня нет времени на разговоры. Мне надо пойти посмотреть, может, найду, где он… Возвращайся домой, Мелис. Позаботься о дельфинах. Ты должна делать свою работу, это очень важно.
— Нам надо поговорить. Я не собираюсь… — Она говорила впустую. Фил повернулся и скрылся из глаз. — Подберись к нему поближе, — обратилась она к Гэри.
— Он не даст тебе взойти на борт, Мелис.
— Еще как даст. Даже если мне придется лезть по якорной цепи до самого…
В эту секунду раздался страшный взрыв — «Последний приют» взорвался и взлетел на воздух тысячами огненных осколков.
Вместе с Филом.
— Нет! — Мелис даже не замечала, что кричит вслух. Агония отчаяния охватила ее. От корабля осталась половина, да и та была охвачена огнем. — Подойди ближе! Мы должны…
Новый взрыв.
Боль.
Ее голова, казалось, раскололась пополам, как корабль. Тьма.
Больница Святой Екатерины
Афины, Греция
— У Мелис Немид сотрясение мозга, — сказал Уилсон. — Один из матросов Лонтаны привез ее сюда после взрыва. Доктора считают, что с ней все будет в порядке, но она пробыла без сознания последние сутки.
— Я хочу ее видеть. — Джед двинулся вперед по коридору. — Добудь мне разрешение.
— Ты меня не понял. Она в отключке, Джед.
— Я хочу быть на месте, когда она очнется. Я должен поговорить с ней первым.
— Это же больница. У них тут очень строгие правила. А ты ей не родственник. Может, они и не захотят пустить тебя в палату, когда она очнется.
— А ты сделай так, чтобы захотели. И мне плевать, сколько ты за это дашь. Купи хоть всю больницу. А потом свяжись с береговой охраной, проверь, найдено ли тело Лонтаны. И еще отыщи человека, который привез сюда дочь Лонтаны, и выкачай из него всю информацию, какая есть. Я хочу знать все о том, что случилось с Лонтаной и с «Последним приютом». В какой она палате?
— В двадцать первой. — Уилсон помедлил. — Джед, она только что потеряла отца. Ради всего святого, к чему такая спешка?
Спешка объяснялась тем, что впервые за много лет Джед обрел надежду и тут же чуть было не потерял ее. Будь он проклят, если позволит этому случиться.
— Я не собираюсь допрашивать ее с пристрастием. Воспользуюсь одним из твоих любимых выражений: это было бы непродуктивно. Все-таки пусть в небольшом количестве, но такт у меня имеется.
— Но ты пользуешься им по своему усмотрению. — Уилсон пожал плечами. — Ты все равно поступишь по-своему. Ладно, я договорюсь с медсестрами, а потом пойду посмотрю, что еще можно узнать об этом взрыве.
«Вряд ли ты много узнаешь», — подумал Джед. Судя по сообщениям в выпуске новостей, который они слушали по дороге в Афины, шхуну буквально разорвало надвое взрывом. Сначала он отправился на место происшествия, и оказалось, что там просто нечего спасать. На первых порах репортеры осторожно называли происшествие «аварией». Но это не было похоже на правду. Были зафиксированы два взрыва в противоположных концах корабля. А вот и двадцать первая палата.
Джед открыл дверь и вошел в палату. Женщина лежала на больничной кровати, занимавшей большую часть пространства чистой и тихой комнаты. Слава богу, никаких медсестер. Уилсон, конечно, знал свое дело, но и ему требовалось время, чтобы наладить здесь отношения. Джед подхватил стоявший у двери стул и перенес его к кровати. Мелис не пошевелилась, когда он сел и начал изучать ее. Голова Мелис Немид была забинтована, но Джед видел пряди золотистых волос, выбившиеся из-под повязки и прилипшие к щекам. Господи, она была… необыкновенной. Тело у нее было миниатюрное, с тонкой костью, она казалась хрупкой, как рождественская елочная игрушка. Когда такое хрупкое существо страдает, это всегда берет за душу. Он вспомнил свою мать и те времена, когда…
Господи, он годами не встречал никого, кто так живо и ярко напомнил бы ему о том периоде его жизни.
«Отбрось эти воспоминания. Сломай ситуацию. Представь ее в другом свете».
Он вгляделся в лежащую перед ним женщину с холодной объективностью. Да, она хрупкая и выглядит беспомощной. Но как ни странно, сама эта хрупкость делает ее чувственной и соблазнительной. Вот так человек, держащий в руке чашку тончайшего китайского фарфора, испытывает соблазн сломать ее одним движением. Джед устремил взгляд на лицо Мелис. Точеные черты. Крупный, безупречной формы рот, еще больше усиливающий общее впечатление чувственности. Чертовски красивая женщина.
Так это и есть приемная дочь Лонтаны? Лонтане было за шестьдесят, а этой женщине на вид лет двадцать пять. Конечно, все возможно. Но не исключено, что статус приемной дочери призван закамуфлировать отношения между маем и декабрем во избежание ненужных вопросов.
Ему не было дела до их отношений. Существенно одно: отношения длительные и достаточно близкие. Вот и хорошо: эта женщина скажет ему все, что он захочет узнать. Если сама она в курсе дела, уж он позаботится, чтобы она ему все рассказала.
Джед откинулся на спинку стула и стал ждать ее пробуждения.
Господи, как болит голова!
Наркотики? Нет, они перестали давать ей наркотики, когда она прекратила сопротивляться. Она осторожно приоткрыла глаза. Слава богу, нет никакой золоченой резьбы. Мелис вздохнула с облегчением. Прохладные голубые стены, прохладные, как море. Хрустящая накрахмаленная простыня. Где она? В больнице?