Он ошибался. Многое из того, что произошло за этот день, стало весомым для Касси. И самое ужасное — ее собственное тело выступило предателем. Она желала его объятий, несмотря на титанические усилия оставаться спокойной. Ее охватило чувство беспомощности. Требовалось время, чтобы вернуть прежнюю уверенность и самоуважение.

— Уходи! Нечего тебе здесь делать. Джаред сидел не шелохнувшись.

Касси закрыла глаза, продолжая слышать его молчаливое присутствие и устремленный на нее взгляд.

— Но я не настолько снисходителен, чтобы избавить тебя от ощущений предстоящей нашей близости. — Голос Джареда стал еще более низким и чувственным. — Наступит момент, когда я возьму тебя прямо здесь, в стойле. Ты будешь нагой и ощутишь, как соломинки трутся о твою кожу, о груди, о живот. Ты когда-нибудь видела, как жеребец покрывает кобылу? Вот так и я буду входить и выходить из тебя.

Касси молчала.

— Конечно же, видела, — продолжал он. — Ты же собиралась завести свою ферму. Их соитие возбуждало тебя? Что ты чувствовала, когда он мощным движением входил в нее? Когда тебе передавались его нетерпение и дрожь, что пробегала по…

Нечто, похожее на боль, вспыхнуло в Касси при его словах. «Не думай об этом! — приказала она себе. — Ты не кобыла и не должна поддаваться животным порывам».

От сена исходил душистый запах свежести. И сухая трава покалывала кожу сквозь сорочку. Касси находилась так близко от него. Мужчина… жеребец…

— Кобыла ржала, когда он входил в нее?

Касси молча кивнула. Голос ей не повиновался.

— Но она хотела этого, не так ли? Она поворачивалась к нему задом? Откидывала хвост?

— Ну, конечно. У нее была течка. Наступила ее пора.

— Как и у тебя. Пришло и твое время пережить это.

— Нет, — упрямо повторила она и, подняв веки, увидела, как блестят его глаза, неотрывно смотревшие на нее. Воздух стал таким плотным, что резал горло. — Повторяю, я не животное.

— Во время слияния мы все становимся животными. И, уверяю, в тот момент, когда я войду в тебя, тебе будет не до того, враг ли я или друг.

Его доверительный тон испугал ее еще больше. Она осознала, какое завораживающее действие оказывают его слова. Вот Джаред входит в нее, сжимаются его крутые ягодицы, а ее бедра…

— Уходи! — прошептала Касси. Он покачал головой.

— Тогда замолчи. Я не желаю этого слушать.

— Я сказал все, что хотел, что собирался…

У нее голова шла кругом. И лучше не вспоминать об услышанном.

«Пришло твое время»

Касси попыталась найти достойный выход. Он поставил ее в тупик. Может, в том, о чем он говорил, и заключается смысл бытия? Может, в этом причина того, что тело, забыв об опасности, перестало подчиняться ей? Еще до встречи с ним она почувствовала, как что-то пробуждается в ее существе. Какая-то истома обволакивает ее. Вот-вот! Именно то самое. Касси с радостью ухватилась за это объяснение. Причина кроется не в нем. На его месте мог оказаться любой мужчина. Просто настало ее время, ее «роза», как говорила Лихуа, распустилась. Ее пора, И, конечно, Джаред — самый сексуальный мужчина из всех, кого ей доводилось видеть. Нет ничего странного, что тело отозвалось на появление такого самца.

— Хочешь — оставайся здесь, хочешь — уходи. Мне нет никакого дела до тебя. — Касси старалась говорить независимым тоном.

Джаред улыбнулся.

— В самом деле?

Она перевела взгляд на Капу. Черт бы побрал этого Джареда. Какая уверенность исходит от него. Даже не глядя в его сторону, она ощущала его присутствие. Ее глазам предстала картина: облепленный влажной одеждой, он грациозно приближается к ней, склоняется над ней.

«Мне хочется слизнуть языком соль с твоей груди».

Нет! Нельзя испытывать этого щекочущего чувства. Дело не в нем. Касси снова и снова твердила как заклинание спасительную фразу, словно отгоняла демонов. Это все из-за того, что пришла ее пора. Он не имеет к ее желанию никакого отношения.

6

— Она все еще там, внизу?

Джаред, залюбовавшись золотыми лучами восходящего солнца, остановился на палубе, поджидая Бредфорда. Дядя был чисто выбрит, изысканно одет и даже повязал шейный платок. В глазах его светилось недоумение, и он продолжал сыпать вопросы, не ожидая ответов:

— А что ты так рано поднялся? Не думал, что увижу тебя до обеда, — спросил, в свою очередь, Джаред.

— Не преувеличивай мою леность. Ты же знаешь, если я чем-то увлекаюсь, то забываю и про еду, и про сон.

— Но по доброй воле тебя и пушкой не добудиться.

— Что верно, то верно. Но когда впереди маячит что-то заманчивое, это правило уже не срабатывает.

Джаред насторожился.

— Могу ли я полюбопытствовать, что на этот раз замаячило прямо по борту?

Бредфорд усмехнулся.

— Ого! Какой свирепый тон. Что за сокровище ты пытаешься уберечь от меня? Девушку или жеребца?

Джаред подавил вспыхнувшее в нем невольное чувство ревности и заставил себя улыбнуться:

— Жеребца, конечно. Я-то ведь знаю твои пристрастия.

— Да ну?! Как жаль, что я весь как на ладони, — покачал головой Бредфорд. — Но ты мне так и не ответил. Неужели девушка до сих пор сидит в трюме со своим неразлучным спутником жизни?

— По всей видимости. — Взгляд Джареда невольно устремился в сторону трюма, где они соорудили Капу стойло. — Будем надеяться, что он не забьет ее до смерти.

— Даже когда жеребец совершенно обезумел от страха, он и тогда подпускал ее к себе. — Бредфорд слегка замялся. — А ты знаешь, она внушила мне надежду.

— Надежду? — не понял Джаред.

— Я всегда завидовал твоему умению обращаться с лошадьми. Это походило на магию. — Он поморщился. — Но простым смертным такое бесстрашие недоступно. Что тебе давалось без всякого труда, а том я и мечтать не смел.

Джаред с удивлением посмотрел на дядюшку. Бредфорд прежде не признавался в своих слабостях, но сейчас в его словах не было ни горечи, ни обиды.

— Чепуха! — не согласился Джаред, поскольку ничего лучшего не пришло ему на ум. — Ты самый лучший лошадник из всех, кого я знаю.

— Но у меня нет твоего дара, как его называют на острове, кахуа, — улыбнулся Бредфорд. — И, судя по всему, ему поздно проявиться. Эта милая девушка им тоже не обладает. Но у нее есть другое.

— Что же именно? — поинтересовался Джаред, испытующе глядя на Бредфорда. Он уже оставил шутливый тон и вполне серьезно ждал ответа дяди.

— Трудно подыскать подходящее слово, — задумался Бредфорд. — Думаю, самое точное — это любовь. — Он невольно пожал плечами. — Вышедшее из моды и никому не нужное понятие. Но оно дает Касси великую силу, которая берется непонятно откуда и сбивает с толку. Мы не в состоянии понять ее. Быть может, она и сама не осознает своего преимущества. Но и не стыдится своего чувства. Я увидел, как она обращается со своим жеребцом, и передо мной открылся выход.