– А к тому же еще и лгун, – добавила Кейт, открывая дверь. – Но завтра утром я жду тебя здесь.
– Два дня подряд? – с сомнением спросил Гэвин. – Вряд ли получится.
– Я еще не побывала в доках. – Кейт строго посмотрела на Гэвина. – До завтра. – И она захлопнула тяжелую дверь.
– Наконец-то вы вернулись! – в ту же секунду раздался голос Дерт, которая вышла к ней навстречу и окинула критическим взглядом. – У вас растрепались волосы. Отправляйтесь в свою комнату, приведите себя в порядок, а я распоряжусь, чтобы разогрели ужин.
Рука Кейт невольно потянулась к волосам, пригладить их.
– Нет. Так не пойдет. Поднимитесь к себе в комнату. Я пришлю горничную, чтобы она помогла вам привести себя в порядок. – Дерт повернулась, чтобы идти отдавать распоряжения и дальше таким же безапелляционным тоном.
– Нет! – внезапно вырвалось у Кейт.
Дерт повернулась и взглянула на нее.
– Миледи?
Кейт не собиралась вступать в спор с экономкой, это слово вырвалось у нее случайно. Но теперь поздно было отступать.
– Я сказала «нет»! Мне незачем приводить себя в порядок. Я хочу искупаться и лечь спать. Прикажите подать горячей воды.
– После ужина.
– Я не стану ужинать. Я не голодна. – Кейт начала подниматься по ступеням. – Мы поели в деревне.
– Колбаса, фруктовые тартинки и леденцы?! нахмурилась Дерт. – Надо поужинать по-настоящему.
Кейт поняла, что начитает испытывать неловкость перед этой заботливой женщиной. Но, в конце концов, она живой человек, а не кувшин н не кастрюля, которую надо вычистить и поставить на нужное место в шкафу.
– Мне очень понравилась эта еда. И завтра я буду есть то же самое, когда пойду туда.
– Только не завтра. Завтра мы будем делать свечи. Вы должны узнать и научиться, как...
Кейт замедлила шаги, потом остановилась и, резко повернувшись, заставила себя выговорить заветное слово:
– Нет!
– Свечи очень нужны. Их расходуется так много, – настаивала Дерт. – Вам надо знать, сколько уходит…
– Меня это не касается. – Кейт глубоко вздохнула и проговорила, отчетливо выговаривая слова: – Завтра утром я отправляюсь в город вместе с Гэвином. И прошу не говорить мне, что я должна и чего не должна делать. Я привыкла сама принимать решения. Вы меня поняли?
Дерт ответила ей бесстрастным взглядом.
– Конечно, поняла. Я не дурочка. – И, повернувшись, пошла прочь.
Кейт смотрела ей вслед со смешанным чувством облегчения и вины. Ей хотелось, чтобы Дерт осталась, чтобы она спорила, отстаивала то, что считает нужным. Это безумие возражать человеку, который изо всех сил старается; чтобы и ей, и всем в замке было хорошо.
Кейт отвернулась от двери, за которой скрылась Дерт, и начала быстро подниматься по ступенькам наверх. Нет, она поступила правильно. Иначе ей бы не удалось отстоять свою независимость.
Но если так, почему она никак не может забыть заботливое лицо Дерт, когда она укрывала ее плечи пледом? Наверное, потому, что Кейт не видела в Дерт своего врага, каким стал для нее Себастьян. А ей труд но возражать людям, которых она не считает своими врагами.
Нет. И это тоже не совсем так. Роберт не враг. Однако она начала спорить с ним с первой же минуты.
Вот чего не следовало делать Кейт, так это вспоминать о Роберте. За весь день только раза два его имя всплыло в памяти. Завтра будет еще легче. Правильное решение, которое она приняла, принесет ей облегчение.
Но Кейт чувствовала, что лжет самой себе. Она не могла поймать себя на том, что вспоминает о Роберте, потому что он неотступно следовал вместе с ней весь день. Все, что она сегодня видела, принадлежало Роберту. Было частью его мира. Каждый новый шаг, каждая новая встреча, каждое услышанное ею слово открывало еще один закоулок его души, позволяя ей заглядывать все глубже и лучше ощущать и понимать его. Она настолько явственно ощущала его присутствие, что иной раз забывалась и ей казалось, что это не Гэвин, а Роберт ведет ее повсюду, держа за руку.
Кейт с трудом удалось погасить поднявшуюся волну отчаяния. Ей нет дела до того, что Крейгдью принадлежит Роберту. Но пусть хоть ненадолго он станет ей родным. Станет ее домом.
Кейт одернула себя, поймав на этой мысли. Какие нелепые, эгоистичные желания. Наверное, именно они заставили ее так грубо и нетерпимо обращаться с Дерт. Нельзя позволять себе так распускаться.
Она решительно постучалась в дверь комнаты экономки.
Молчание было ей ответом.
Кейт не сомневалась, что Дерт в это время уже должна была вернуться к себе. Все в замке угомонились и отправились спать. Даже Дерт уже нечего делать в такое время. Кейт не могла перепутать комнаты, она хорошо запомнила ту, на которую указала ей экономка, когда они проходили мимо.
Кейт постучала еще раз.
– Можно мне войти, Дерт? Я хочу поговорить с вами.
– Входите, – услышала она.
Кейт открыла дверь. Яркий свет ослепил ее, Перед горящим камином стояло несколько десятков зажженных свечей. Они создавали впечатление почти дневного света.
– Что-нибудь случилось?
Кейт оглядела комнату. Дерт сидела на скамье перед огромным ткацким станком, от которого тянулось множество нитей, как от гигантской паутины. Рядом с этим станком Дерт казалась меньше ростом и не такой величественной. Это впечатление усиливалось еще и тем, что она сидела в белой полотняной ночной рубашке и темно-синей шерстяной накидке, распустив перед сном волосы. Темные пряди свободно лежали на ее плечах. Все это придавало ей более домашний и более доступный вид, что облегчало задачу Кейт.
– Нет, – ответила она, входя в комнату. – Ничего не случилось. А почему вы не ответили на мой стук сразу?
– Тут довольно сложный узор, я не могла прерваться. – Оглянувшись на секунду, Дерт спросила: – Значит, вы все-таки надумали поужинать?
– Нет, – опять покачала головой Кейт. – Просто я не могу заснуть. Мне надо поговорить с вами.
– Закройте дверь. Сейчас я закончу и буду к вашим услугам. – Дерт снова склонилась над станком. – Присаживайтесь.
Кейт выбрала стул неподалеку от камина и села, обхватив колени руками. Отсюда ей было удобно наблюдать за быстрыми, сноровистыми движениями искусных пальцев экономки. Общий фон тканого покрывала был белого цвета. Но в середине располагался пурпурный цветок. Он словно бы распускался прямо на глазах Кейт.
Она быстрым взглядом обвела комнату. Мебели в ней было мало. Никаких безделушек. Но везде чувствовалась искусная рука мастерицы. Каждый занавес – с неповторимым узором, как и покрывало на кровати, скатерть на столе. Все это создавало впечатление уюта, тепла и придавало комнате своеобразное очарование.