— Не обладаю? — Тревор приподнял брови. — Ты так уверена?
— Да, уверена. — Джейн нахмурилась. — Вообще-то я пришла не для того, чтобы защищать тебя перед тобой. Я только что закончила вразумлять Марио.
— Удалось?
— Нет. Он слишком озабочен тем, чтобы переложить на кого-то вину за смерть отца. Что, впрочем, вполне объяснимо. — Она закусила губу. — Пришлось отказаться от сантиментов и заявить ему прямо, что надо смотреть правде в глаза. Какое право он имеет обвинять тебя, пускай он и в шоке? Если он нужен тебе для продолжения перевода, ты должен найти способ его уговорить.
— Что я слышу? Ты, кажется, встала на мою сторону?
— Просто я не выношу несправедливости. Только пусть тебя это с толку не сбивает, а то возомнишь…
— И не собирался.
— И не подумай, что отныне я невзлюбила Марио. Он симпатичный парень. Надо дать ему время, и все встанет на свои места, он перестанет тебя винить и трезво оценит ситуацию.
— Не уверен, что это время у нас есть.
— А что за спешка? — Джейн опустилась в кресло напротив. — Зачем Грозаку зверски убивать старика, чтобы только выиграть время?
— У нас с Грозаком своего рода состязание. Кто первым придет к финишу — у того и приз.
Джейн покачала головой:
— Очередная игра? А приз-то какой?
— Изначально? Сундук золота.
— Изначально? Это еще что значит?
— Это значит, что приз может оказаться куда больше.
— Перестань говорить загадками. Объясни!
— Я не говорю загадками. — Тревор устало обмяк в кресле. — Я тебе еще вчера сказал: я больше ничего не утаиваю. Устал, наверное. — Он выдвинул ящик, достал свернутый в трубочку большой лист бумаги и развернул на столе. Это оказалась карта Соединенных Штатов. — Ты хочешь знать, что за приз? — Он ткнул в Лос-Анджелес. — Вот приз. — Последовал Чикаго. — И вот приз. — Палец передвинулся к Вашингтону. — А самым большим призом может стать вот этот.
— О чем это ты?
— Двадцать третьего декабря в двух городах произойдет ядерный взрыв. В каких именно, мы пока не знаем. Но взрывы будут серьезные, от радиации могут погибнуть тысячи людей.
Джейн в ужасе смотрела на него.
— Одиннадцатое сентября, — прошептала она.
— Или даже хуже. Зависит от того, сколько смертников будет задействовано.
— Смертников?
— Современный вариант камикадзе. Террористы-смертники. Когда тот, кто приводит взрывное устройство в действие, готов сунуть голову в петлю, эффект получается намного больше.
— Погоди, погоди. Ты говоришь о террористах? Грозак что, террорист?
Тревор кивнул:
— С 1994 года. Достиг своего потолка в качестве наемника и нашел себе другое применение. За эти годы он успел поработать на несколько террористических группировок ради интереса и денег. Он с детства ненавидел всех, кто «не такой», а теперь получил возможность выразить свою ненависть через насилие да еще этим и зарабатывать. Он выполнял работу в Судане, Ливане, Индонезии, России — это только то, что мне известно. Он умен. У него большие связи. И нет того психологического барьера, который остановил бы его у последней черты.
— У последней черты?
— Многие террористы доходят до определенной черты и останавливаются, если осознают, что риск слишком велик. Грозак сам сверлит дырку под болт и загоняет себя в нее по самую шею.
— Если он так опасен, почему ЦРУ бездействует?
— Несколько раз его пытались взять, но они очень распыляются, а его не считают опасностью номер один. Они, что ни неделя, получают сотни предупреждений о возможных терактах. Я уже говорил: Грозак умен. До сих пор он направлял Свои удары против других стран в Европе и Америке. Штаты пока не были его целью, как и американские объекты за рубежом. Пока.
Пока. От этого уточнения Джейн пробрал мороз.
— А почему именно теперь?
— Думаю, он все это время выжидал. Наводил контакты. К Штатам у него давно личный счет. В том, что он рано или поздно ударит, сомнения никогда не было. Вопрос только — когда?
— Почему теперь? — снова спросила Джейн.
— Для него сейчас все сошлось. У него есть оружие, есть деньги для проведения операции, недостает только исполнителей. — Тревор усмехнулся. — А лучше сказать, пушечного мяса. Это будет точнее. Для террориста самое ценное — это соратники, готовые во имя общего дела пожертвовать жизнью. И одиннадцатое сентября это доказало. Такие пойдут на все, выполнят возложенное на них дело и не заговорят потом. И ниточка от них никуда не потянется. Но становится все труднее вербовать фанатиков, которые в последний момент не вильнут в сторону. Есть, конечно, ближневосточные исламисты, но ЦРУ с них глаз не спускает.
— Как и Управление национальной безопасности. Тревор кивнул.
— Уверен, что Грозак готов терпеть у себя на хвосте хоть полсвета, лишь бы только поставить Штаты на колени. Но неоправданного риска он тоже хочет избежать.
— Безумие! Ему же придется потом забиться в нору, как Саддаму Хусейну.
— Эта нора будет обшита золотом, и у него хватает самонадеянности полагать, что ему удастся пересидеть в безопасном месте. Для своих друзей-террористов он станет героем, тут ему поддержка обеспечена.
Джейн помотала головой.
— Ты сказал, он умен. Но это же безумие!
— Он действительно умен. А еще — полон злобы, ожесточения и честолюбия. Он на это пойдет. Этот план он уже много лет вынашивает.
— Откуда ты знаешь?
— Мы с ним вместе были в Колумбии. Я и тогда знал, что он отпетый негодяй и ненавидит Штаты. Вечно разорялся о свиньях, упрятавших его за решетку. Не смешно ли? Американцы посадили его в тюрьму за преступление на почве ненависти и тем самым направили эту самую ненависть на себя. Но меня тогда больше волновали не его политические воззрения, а чтобы он на меня не обратил свою злобу. Кончилось тем, что перед отъездом из Колумбии я ему руку сломал. — Тревор усмехнулся. — Небось за это он меня так и ненавидит. Как думаешь?
— С такого станется, — рассеянно проговорила Джейн. — А как ты узнал о его планах?
— Детали мне были неизвестны. Я все эти годы за ним присматривал. Зная его мстительный характер, можно было не сомневаться, что рано или поздно он за мной явится. Восемь месяцев назад мне стали поступать на его счет какие-то странные донесения. Полгода назад удалось захватить одного из его осведомителей и разговорить.
— Разговорить?
— Пришлось применить силу, но потом я дал ему достаточную сумму, чтобы он исчез.
Мысли в голове у Джейн закружились вихрем. То, что она услышала, казалось невероятным. Однако это, по-видимому, было правдой.