Побыстрее загнать эти воспоминания назад, на задворки памяти. Самое неподходящее время для подобных мыслей. Не подходящее не только для него, но и для самой Джейн Макгуайр.
Если удастся сохранить дистанцию, у нее будет больше шансов остаться в живых.
— Уснула. — Ева вышла из спальни и тихонько затворила дверь. — Врач дал ей такое сильное успокоительное, что слона свалить можно.
— Одна беда: когда проснется, проблема никуда не исчезнет, — заметила Джейн. — Я знала, что ей нелегко придется, но что она так сломается, для меня неожиданность. Мне она всегда казалась такой же сильной, как ты.
— Она и есть сильная. Вылечилась от наркомании, помогла мне пережить утрату Бонни. Она выстроила свою жизнь заново, создала новую семью, перенесла развод с Роном. — Ева потерла висок. — Но утрата ребенка хоть кого может подкосить. Меня она почти сломала.
— А где Джо?
— Занимается организацией похорон. Сандра хочет забрать Майка домой в Атланту. Завтра после обеда мы вылетаем.
— Я с вами. Ты сегодня с ней на ночь останешься? Ева кивнула.
— Хочу быть рядом, когда она проснется. Вдруг будет спать хуже, чем мы рассчитываем?
— Или кошмар приснится, — устало добавила Джейн. — Не знаешь, что и лучше — бодрствовать или спать и видеть кошмарный сон. Не могу поверить, что Майк… — Голос у нее дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. — Иногда в жизни происходят бессмысленные вещи. Он должен был жить, у него все для этого было. — Девушка умолкла. — Черт, я ведь его подвела! Он был в панике, а я сказала, чтобы положился на меня. Что я о нем позабочусь. И он мне поверил.
— Ты его утешила. Ты же не знала, что так все кончится. Ты тоже надеялась на лучшее. — Ева откинулась назад. — Я рада, что ты его поддерживала. Сандра тоже будет тебе благодарна, когда боль поутихнет. Она знает, как он тебя любил и как ты его всегда опекала.
— Мне иногда кажется, что это его раздражало. Вчера, когда я за ним пришла, он сказал что-то… Майк никогда не мог похвастать уверенностью в себе, а я с ним порой была крута.
— В девяноста процентах случаев ты с ним была добра. Так что перестань себя изводить этими предположениями. Нельзя вечно выходить из игры победителем. Лучше думай о чем-нибудь хорошем.
— В данный момент ничего хорошего в голову не приходит. Никак не могу забыть этого подонка, что стрелял в Майка. Наверное, это я виновата. Когда на нас напали, я действовала инстинктивно. Если бы не стала сопротивляться, он бы нас обчистил — и все. Майк меня потом спросил, почему я сразу не отдала деньги. Но он и не требовал денег! Правда, я ему и рта раскрыть не дала.
— Ты говорила, что второй крикнул что-то вроде «она нужна нам живой». Значит, это не было ограблением.
— Да, точно. Ты права. Я что-то плохо соображаю. — Джейн отодвинула стул и встала. — Может, Мэннинг прав — это была попытка изнасилования или похищения. — Она направилась к двери. — Поеду в общежитие собираться. Увидимся утром. Позвони, если буду нужна.
— Сейчас мне от тебя нужно одно — чтобы ты вспоминала только то хорошее, что у вас было с Майком.
— Постараюсь. — Джейн задержалась в дверях. — Знаешь, что я чаще всего вспоминаю? Как в детстве Майк убежал из дома и прятался в каком-то переулке в нескольких кварталах. Мать у него была проституткой, а как ему доставалось от отца, когда тот бывал дома, рассказывать не надо. Я тогда носила ему еду и ночевала на улице, чтобы составить ему компанию. Ему было всего шесть лет, он боялся быть ночью один. Он вообще был из пугливых. Но со мной ему было легче, я ему сказки рассказывала… — У Джейн опять ком встал в горле. — И он засыпал. — Она распахнула дверь. — И вот теперь уже никогда не проснется.
— Тревор, ты не можешь ехать! — категорически объявил Венабл. — Ты даже не знаешь, был ли это Грозак.
— Это был Грозак.
— Ты не можешь знать наверняка.
— Я твоего разрешения не спрашиваю, Венабл. Я только сказал, что тебе надо делать, и сообщил, что появилась проблема. Если я сочту нужным, то я поеду.
— Куда важнее то, что ты делаешь здесь. Зачем срываться наудачу? Мне иногда кажется, что Сэбот прав и Грозаку все равно ничего не удастся. Он мерзавец, но мелкая сошка.
— Я тебе уже говорил, что, по моему убеждению, здесь замешан Томас Рейли. А это в корне меняет дело.
— Ты опираешься на одну дедукцию. Это бездоказательно. А девушка сейчас на втором плане. Ты не можешь ставить под угрозу…
— Занимайся своим делом! Я сам решу, кто на каком плане. — Тревор положил трубку.
С этим Венаблом каши не сваришь. Лучше было вообще не говорить ему о Джейн. Но нельзя. В такой деликатной операции оставлять любого из участников в неведении опасно, если не сказать — смертельно. Даже если бы он не решил бросить все и ехать, Венабл все равно должен был бы его прикрывать.
Он встал и направился по коридору к Марио. Тот уже лег спать, Тревор пересек комнату и остановился перед изображением Циры. В окно лился лунный свет и падал на бюст. Он мог смотреть на нее без конца. Высокие скулы, брови вразлет — есть что-то общее с Одри Хепберн, — изящный изгиб чувственного рта. Красивая женщина, и очарование ее — не столько в правильности черт, сколько в силе личности.
Джейн.
При мысли о том, как ее взбесило сравнение с Цирой, Тревор улыбнулся. Она так долго этому сопротивлялась. Да и сравнение, в общем-то, не вполне точно. Сходство, безусловно, есть, и после знакомства с Джейн он стала представлять ее себе всякий раз, как видит это изваяние. Живую, полную энергии, умную и прямолинейную.
Улыбка его угасла. Сейчас эта прямолинейность — ее злейший враг. Для Джейн существует только один путь: вперед, невзирая на преграды. Она не станет сидеть и дожидаться, когда полиция найдет убийцу Фицджеральда.
Тревор провел по щеке скульптуры — она была гладкая и холодная. В данный момент лучше было бы воспринимать ее как Циру. Далекую и холодную. Безжизненную…
Зазвонил его телефон. Опять Венабл?
— Тревор, это Томас Рейли. Тревор напрягся.
— Мы незнакомы, но вы обо мне наверняка слышали. У нас с вами есть общие интересы. И за то время, что мы с вами преследовали этот общий интерес в Геркулануме, наши пути несколько раз почти пересеклись.
— Что вам нужно, Рейли?
— То же, что и вам. Но я первым буду у цели, потому что хочу этого больше, чем вы и чем кто-либо иной. Я изучал ваш послужной список. В вас есть некая мягкотелость, идеализм, которого я в вас никак не предполагал. Не удивлюсь, если вы сами захотите вручить мне золото.
— Размечтался!
— Конечно, я охотно выплачу вам долю.
— Какая щедрость! А как быть с Грозаком?
— К несчастью, мой друг Грозак — мямля, и мне нужно подстраховаться.
— То есть вы его решили кинуть?