— Могли бы по крайней мере хоть называть его правильно, — пробурчал Кембри. — Не Рипли, а байрум!
— Байрум или Рипли, все одно, — отмахнулся Курц. — Эти типы пытаются отравить наши колодцы. Загрязнить нашу драгоценную влагу, как сказал кто-то.
— Да плевать вам на это! — взорвался Перли с такой злобой, что Фредди даже подпрыгнул. — Вам бы только Андерхилла сцапать, а остальное хоть провались! — И помолчав, скорбно добавил: — Вы в самом деле тронулись, босс.
— Оуэн! — прочирикал Курц, как канарейка. — Едва не забыл! Где он, парни?
— Впереди, — угрюмо ответил Кембри. — Застрял на хрен в сугробе.
— Потрясающе! — завопил Курц. — Мы у цели!
— Не раскатывайте губу, босс. Он сейчас выберется. И «хаммер» у него такой же, как у нас. Если знаешь, что делаешь, и умеешь держать в руках руль, можно провести эту штуку прямо через ад. А он, похоже, умеет.
— Жаль. У нас есть шансы?
— Не слишком много, — сказал Перли, снова заерзал, поморщился и издал неприличный звук.
— Ма-а-ать, — тихо простонал Фредди.
— Дай микрофон, Фредди. Общий канал. Наш друг, Оуэн, обожает общий канал.
Фредди, не оборачиваясь, протянул микрофон, поколдовал с передатчиком, прикрепленным к приборной доске, и сказал:
— Теперь можно, босс.
Курц нажал кнопку на боку микрофона:
— Оуэн? Ты здесь, дружище?
Молчание, хаос атмосферных помех и монотонный вой ветра. Курц уже собрался еще раз нажать кнопку «передача» и попытаться снова, когда раздался голос Оуэна, спокойный, отчетливый, на фоне умеренных помех, но не искаженный.
— Здесь.
— Приятно слышать тебя, дружище! Так волнительно! Думаю, ты опережаешь нас на пятьдесят миль. Мы только что прошли поворот № 39, так что я почти не ошибся, верно? — На самом деле они миновали поворот № 36, и расстояние между ними было куда меньше. Вероятно, вполовину.
Тишина.
— Глуши мотор, дружище, — посоветовал Курц наидобрейшим, наирассудительнейшим голосом. — Еще не слишком поздно спасти кое-что и выпутаться из этого дерьма. Нашим карьерам конец, можешь не сомневаться, дохлые куры в отравленном колодце, но если у тебя есть цель, позволь мне помочь. Я уже немолод, сынок, и хочу, чтобы мы с честью…
— Не гони фуфло, Курц, — выдали все шесть динамиков «хамви», до того громко и ясно, что Кембри в самом деле имел наглость рассмеяться.
Курц полоснул его убийственным взглядом. В обычных обстоятельствах этого было бы достаточно, чтобы черная кожа Кембри посерела от ужаса, но это в других обстоятельствах, другие обстоятельства сняты с повестки, и Курц ощутил совершенно нехарактерный укол страха. Одно дело — понимать умом, что все пошло шиворот-навыворот, и совсем другое, когда правда оседает в твоих внутренностях тяжелым свинцовым слитком.
— Оуэн… приятель…
— Слушай меня, Курц. Не знаю, осталась ли хоть одна нормальная извилина в твоем чокнутом мозгу, но если все же есть, удели мне чуточку внимания. Рядом со мной человек по имени Генри Девлин. Впереди… возможно, в ста милях от нас — его друг, Гэри Джоунс. Только это уже не он. Им завладел пришелец, инопланетный разум, которого он называет «мистер Грей».
Гэри… Гэри… — думал Курц. По анаграммам их узнаем их…
— Все, что делалось в Джефферсон-тракт, не имело смысла, — продолжал голос из динамиков. — Бойня, которую ты задумал, Курц, бессмысленна — умрут ли они сами или от пули, все равно угрозы не представляют.
— Слышали?! — истерически завопил Перлмуттер. — Не представляют! Не…
— Заткнись! — рявкнул Фредди, смазав его по физиономии.
Курц едва заметил это. Он вытянулся в струнку, сверкая глазами, навострив уши. Бессмысленна? Оуэн Андерхилл в самом деле утверждает, что самая главная в его жизни операция бессмысленна?
— …среде, понял? Они не способны выжить в нашей экосистеме. Кроме Грея. Потому что ему посчастливилось найти совершенно иного хозяина. Того, который коренным образом отличается от остальных людей. Так вот, Курц, если тебе хоть что-то дорого в этом мире, если у тебя есть хоть какие-то принципы, ты немедленно прекратишь охоту и позволишь нам спокойно позаботиться о деле. Позаботиться о мистере Джоунсе и мистере Грее. Вероятно, тебе удастся поймать нас, но сильно сомневаюсь, что ты сумеешь захватить их. Они слишком далеко к югу. И мы думаем, что у Грея есть план. Что-то такое, что может сработать.
— Оуэн, ты переутомился и возбужден, — спокойно произнес Курц. — Остановись. Что бы там ни было, мы все можем сделать вместе. Мы…
— Если тебе не все равно, ты выйдешь из игры, — холодно перебил Оуэн. — Конец связи. Я отключаюсь.
— Не смей, дружище! — заорал Курц. — Не делай этого! Я запрещаю!
Громкий щелчок, и динамики исторгли невнятное шипение.
— Он отключился, — сказал Перлмуттер. — Отсоединил микрофон. Заткнул приемник. Все.
— Но вы слышали его? — спросил Кембри. — Во всем этом нет ни малейшего смысла. Едем назад.
На лбу Курца забилась жилка.
— Можно подумать, я куплюсь на его уговоры, после всего, что произошло!
— Но он говорил правду, — отчеканил Кембри, впервые поворачиваясь к Курцу всем телом: широко раскрытые глаза, забитые в уголках Рипли или байрумом, или как там он его называл. Брызги слюны испятнали щеки, лоб и маску Курца. — Я слышал его мысли! И Перли тоже! ОН ГОВОРИЛ ЧИСТУЮ ПРАВДУ! ОН…
Курц, двигаясь почти со сверхъестественной быстротой, неуловимым движением выхватил из кобуры пистолет и выстрелил. Отдача в замкнутом пространстве казалась громовой. Фредди, вскрикнув от неожиданности, дернул за руль, и «хамви», потеряв управление, развернулся поперек дороги. Перлмуттер взвизгнул и зажмурился. Смерть была милостива к Кембри: мозги вылетели в окно через дыру в затылке и в одно мгновение рассеялись по ветру. Он и руки поднять не успел.
Не успел сообразить, что надвигается, верно, дружище? — подумал Курц. Вижу, твоя знаменитая телепатия тут бессильна!
— Верно, — скорбно проговорил Перли. — Как быть с человеком, который сам не знает, что сделает в следующий миг? Психи — люди неуправляемые.
Курц навел пистолет на Перлмуттера.
— Назови меня психом еще раз. Я хочу послушать.
— Псих! — немедленно повторил Перли. Губы его растянулись в улыбке, обнажая оставшиеся зубы, между которыми темнели дыры. — Псих-псих-псих. Не станешь ты стрелять. Прикончил моего дублера, но больше такого себе не позволишь!